еще раз повторил Пол, отводя свои глаза в сторону. Вена на его лбу стала отчаянно пульсировать.

— Я планирую заняться уборкой, так что ты можешь присоединиться ко мне, — я неопределенно махнула рукой, указывая на беспорядок, который натворила, пока топталась, как слон, в кромешной темноте.

Мне казалось неправильным продолжать разговор, который мы начали в темноте. При ярком свете все представлялось несколько иначе. Я хочу выключить этот чертов свет, чтобы вернуть этот момент близости, который мы разделили.

Пока я оттирала краску, Пол поднял мои рисунки и стал перебирать их, удивленно приподнимая брови.

— Это должно что-то означать? — он поднял в воздух один из ярких рисунков, демонстрируя оттенки зеленого.

— Наверное нет, — пожала я плечами, складывая баночки с краской обратно в коробку.

Пол отложил рисунок и перешел к следующему, и меня вдруг прошиб холодный пот, когда его руки наткнулись на его собственное изображение. Мои руки задрожали, и я крепче перехватила коробку, чтобы не дать й выпасть из ослабевших рук.

— Это я? — Пол с изумлением рассматривал свой рисунок, слегка повернув его к свету.

Я не могла сказать ему, что долгие годы сходила с ума, наблюдая за ним издалека.

Не могла рассказать о том, что один взгляд на его лицо делал мой день немного лучше, чем он мог быть.

Не могла признаться в том, что он давно укоренился в моем подсознании, вынуждая рыдать от отчаяния.

Я буду выглядеть жалко со всеми этими откровениями, так что я просто замерла на одном месте, чувствуя, как на лбу выступила испарина. Моя потребность в нем росла с каждым днем и сейчас, когда он находился от меня на расстоянии гребаной руки, я чувствовала сильную ярость на тех, кто смог разрушить мое тело и мой чертов разум.

На глазах выступили злые слезы.

Я заслужила немного счастья в своей жизни. Мне пришлось буквально отдать кусок своего тела, чтобы Пол оказался здесь, со мной. И они, блять, не смогут полностью контролировать мою голову. Я им не позволю, потому что я сама решаю, что мне делать.

Наконец все, чего пыталась добиться Кэтрин своими сеансами, стало обретать хоть какой-то смысл.

Я выронила чертову коробку и сделала шаг в сторону Пола, вырывая рисунок из его руки.

Постоянная боль, которой я дышу каждый чертов день, немного отступает, когда я ощущаю его запах, чувствую его прикосновения, которые не похожи на касания других, более осторожных. Я могу дышать рядом с ним, не испытывая тошноты или ужаса.

— Поцелуй меня, — тихо прошептала я, уставившись на его губы.

В одно мгновение он преодолел то небольшое расстояние, что отделяло нас и впился своими губами в мой рот, поглощая его, как чертов монстр. Его движения не были нежными или аккуратными. Он брал то, что хочет, вынуждая меня бороться за каждую крупицу воздуха.

Наши зубы сталкивались, в то время, как языки яростно боролись и переплетались внутри моего рта, пока он крепко удерживал мое лицо своими теплыми ладонями. Темнота и страх отошли на второй план, перекрытые его вкусом, его запахом, ощущением его рук на моем лице. Я безоговорочно отдалась этому поцелую, от которого мои внутренности сжимались и дрожали. И мне чертовски нравилось его целовать.

Но больше всего мне нравилось, как он целует меня. Жестко, властно, но в то же время с сумасшедшей страстью.

Его язык облизывал мои губы снова и снова, словно пытаясь что-то стереть, и я ухватилась за него, слегка посасывая и втягивая в свой рот. Рычание вырвалось из его груди, когда он склонил голову, углубляя поцелуй. Но неожиданно его руки опустились ниже, хватая меня за спину, и это стало ебаным катализатором, чтобы мое тело перешло в режим повышенной готовности и страха. Дыхание замерло и мои глаза испуганно распахнулись. Я отшатнулась от него и прижала руку к груди, в которой сердце отбивало лихорадочный ритм.

— Элиза, — хрипло пробормотал Пол. Его лицо выглядело красным, точка пульса на шее бешено пульсировала, и он словно пытался осознать, что сейчас произошло.

— Прости, — выдавила я, слегка отступая в сторону.

— Не убегай от меня, — он покачал головой, делая шаг в мою сторону, но я вскинула ладонь, призывая его остановиться.

— Если ты спросишь, что это было, то я не готова дать тебе ответ, потому что сама еще не разобралась. Я просто хотела что-то для себя. Хотела доказать, что мое тело все еще мое, и я могу это контролировать.

— Ладно, — его лицо выражало полную растерянность. Он шумно выдохнул и провел ладонями по своему лицу, после чего он кивнул головой, снова повторив, — ладно. Я нихуя не понял, но если тебе надо что-то проверить, я хочу, чтобы ты нашла меня, никого другого. Договорились?

— Договорились, — я слегка улыбнулась, прижимая пальцы к распухшим губам и, черт возьми, Пол проследил за этим жестом, как хищник, своими прищуренными глазами. Его язык высунулся и облизал нижнюю губу, подцепив ее зубами. Волнение внутри моей груди достигло своего пика, угрожая перелиться через край. Мне надо было срочно чем-то занять свои руки, пока они снова не вцепились в его тело.

Быстро развернувшись, я подхватила коробку, запихнула ее в дальний угол, вместе с чертовыми рисунками, затем подошла к окну, распахивая его настежь. Алый рассвет медленно просачивался через высокие стены города. Я чувствовала усталость каждой клеточкой своего тела, собственно, как и каждое утро, когда рассвет прогонял тьму, которая поселилась глубоко в моем сознании.

Пол ненадолго ушел, но быстро вернулся с инструментами и новым замком, в рекордные сроки починив выбитую дверь. Я сварила две кружки кофе и теперь наблюдала за тем, как его мышцы перекатываются под футболкой, пока он убирал инструменты обратно в ящик.

— Готово, — весело произнес он, защелкнув замком.

— Кофе? — я подвинула кружку по столешнице, сделав небольшой глоток горячего напитка.

Он подхватил чашку и поморщился:

— В твоем доме закончился сахар?

Я молча подвинула ему сахарницу, наблюдая, как сразу три ложки сахара растворяются в его кружке.

— У тебя будет сахарная кома.

— Я согласен, если она будет сахарной, — Пол