сцена, где, наверное, миллионов восемь саранчи прыгало по всем людям. Как они сняли эту сцену — представить себе не могу.

— Может быть, у них был дрессировщик саранчи? — спросил Карелла.

— Не иначе.

— Я когда-то видел фильм, который назывался «Муравьи», — сказал Карелла.

— Ну и как?

— Ничего. Смахивает немного на «Саранчу», но там не было девушки со сверчками в клетке.

— Не было?

— Нет. Но была девушка — репортер газеты, она расследовала взрыв ядерного реактора где-то за городом. После этого Mypaвьи и стали такими большими.

— Ты хочешь сказать, что они были больше обычных муравьев?

— Конечно.

— А саранча была нормального размера. А с этими ядерными реакторами ничего такого… подозрительного не произошло?

— Нет. но муравьи были большие, — сказал Карелла.

— Так, говоришь, «Муравьи»? Так назывался фильм?

— Да, «Муравьи».

— Этот называется «Саранча», — ответил Хейвз.

Они молча доехали до центра города. Им сказали, что Везучие ребята собираются в помещении пустующего склада на Ист-Бонд — Лэссер не мог припомнить точный адрес. Они теперь искали на этой улице склад, на котором — это им тоже сказали — нет никакой вывески. Они нашли строение, похожее на заброшенный склад, в 300-м квартале. Двери и широкие окна с зеркальными стеклами были занавешены. Карелла припарковал машину на другой стороне улицы, опустил солнцезащитный щиток, к которому была прикреплена записка, уведомлявшая полицию Нью-Эссе кса, что водитель этой старой колымаги — городской детектив, выполняющий служебное задание, и присоединился к Хейвзу, который направился к складу.

Они пытались заглянуть внутрь строения поверх занавесок, но обнаружили, что те повешены на тросиках выше их поля зрения. Хейвз подошел к главному входу, подергал дверь. Она была заперта.

— Что будем делать? — спросил он. — Не вижу звонка, а ты?

— Тоже не вижу. Может, постучать в окно?

— Боюсь, все от страха попадают, — сказал Хейвз.

— Ничего, попробуй.

Хейвз постучал по стеклу, взглянул на Кареллу, подождал и постучал снова. Потом взялся за ручку и подергал дверь.

— Есть тут кто-нибудь? — прокричал он.

— Не сорвите дверь с петель, — послышался голос.

— Ну, слава 6oiy, — сказал Карелла.

— Кто там? — спросил голос за дверью. .

— Полиция, — ответил Хейвз. '

— Что вам нужно? — спросил голос.

— Мы хотим поговорить с Везучими ребятами, — сказал Хейвз.

— Минуточку, — ответил голос.

— Глупейший разговор, — прошептал Хейвз Карелле.

Дверь открылась. Человеку, стоявшему на пороге, было, наверное, лет девяносто. Он опирался на палку и недружелюбно поглядывал на детективов. Старика мучила одышка, впалую грудь раздирали хрипы, рот его дергался, глаза беспомощно моргали.

— Покажите, — прохрипел он.

— Что показать, сэр? — спросил Карелла.

— Ваши удостоверения.

Карелла открыл бумажник и показал полицейский жетон. Старик долго рассматривал его, потом спросил:

— Вы не из полиции НьЮ-Эссекса?

— Нет, сэр.

— Я так и подумал, — проговорил старик. — Что вам надо?

— Джордж Лэссер был убит вчера, — сказал Карелла. — Насколько нам известно, он принадлежал к…

— Что? Что вы сказали?

— Я сказал, что Джордж Лэссер…

— Мистер, не шутите со стариком.

— Мы не шутим, сэр, — ответил Карелла. — Мистер Лэссер был убит вчера днем.

Старик, стоявший на пороге, несколько минут молча переваривал эту новость, потом покачал головой, вздохнул и сказал:

— Меня зовут Питер Мэйли. Заходите.

Внутри бывший склад выглядел примерно так, как и предполагал Карелла. У одной стены стояла большая черная пузатая печка, а над ней висели полковые флаги и групповой снимок потрепанных в боях солдат, сделанный у самого Эль-Канея. У противоположной стены стояла ветхая кушетка и в разных местах — несколько потрепанных кресел. В одном углу был включен телевизор, перед которым сидели два мрачных старика, едва взглянувших в сторону Кареллы и Хейвза. Если Питер Мэйли и два других старика и были Везучими ребятами, то от них исходило какое-то особое сонное уныние. Трудно было представить себе более неклубный клуб. Карелле пришло на ум, что, наверное, одной улыбки было достаточно, чтобы человека исключили из членов клуба.

— Так вы и есть Везучие ребята? — спросил он Мэйли.

— Да, то, что осталось от Везучих ребят, — ответил старик.

— И вы знали Джорджа Лэссера?

— Был с нами, когда мы брали Сибоней и позднее Эль- Каней, — сказал Мэйли. — Вон он там, на снимке со всеми нами. — Он повернулся к старикам, смотревшим телевизор, и ска

— Джорджи умер, ребята. Вчера.

Лысый старик в клетчатой жилетке оторвался от телевизора И спросил:

— От чего, Питер?

Мэйли повернулся к Карелле.

— От чего? — спросил он.

— Кто-то ударил его топором.

— Кто? — спросил старик в клетчатой жилетке.

— Мы не знаем. 

Второй старик у телевизора, напряженно вслушивавшийся разговор, приложил согнутую ладонь к уху и спросил:

— Что случилось, Фрэнк?

Старик в клетчатой жилетке сказал:

— Джорджи умер. Его убили топором. Они не знают, кто ио сделал, Фред.

— Ты сказал, Джорджи умер?

— Да, его убили топором.

Глухой старик кивнул.

— Мы просим вас рассказать все, что вы знаете о мистере Дэссере, — сказал Карелла, — все, что могло бы помочь нам найти убийцу.

'— Будем рады помочь, — сказал старик, которого называли Фрэнком.

И допрос начался.

Человек, который открыл дверь, — Питер Мэйли, — видимо, был президентом группы, которая ныне состояла из трех членов — его самого и тех двух стариков, которые смотрели телевизор. Любителей телепередач звали Фрэнк Острех и Фред Най. Острех был секретарем группы, а Най — казначеем, все начальники, никаких подчиненных. В давние времена, в апреле 1898 года, рядовых насчитывалось двадцать три, точнее, это были двадцать три паренька в возрасте около двадцати или двадцати с небольшим, и все они являлись членами общественно-спортивного клуба Нью-Эссекса, который и назывался «Везучие ребята». Тогда в 1898 году преступность среди малолетних еще не получила широкого распространения, и поэтому понятие «общественно-спортивный клуб» не было эвфемизмом, означавшим в действительности банду хулиганов. Тогдашние Везучие ребята организовали бейсбольную команду и волейбольную команду и арендовали складское помещение — этот самый склад на Ист Бонд-стрит, в котором они каждую пятницу вечером устраивали танцы, а иногда миловались со своими девушками в задней комнате и в любой вечер на неделе.

Так вот, в 1898 году, когда Соединенные Штаты Америки несли большие экономические потери на Кубе из-за восстаний, партизанской войны и испанских гарнизонов, размещенных в городах, когда Соединенные Штаты начали чувствовать свою силу в западном полушарии и признавать важное значение Кубы для Центральной Америки, где планировалась прокладка канала, произошло два события: Уильям Рэндольф Хэрс опубликовал письмо испанского посланника в Вашингтоне, округ Колумбия, его другу на Кубе, в котором пренебрежительно отзывался о президенте Мак-Кинли, и американский броненосец «Мейн» был потоплен на гаванском рейде. Испания официально объявила войну лишь 24 апреля, и тогда американский конгресс в