Но Элин внимательно слушал истории о войне Короля Бурь, которые ему рассказывал граф Эолейр, и помнил, что, когда ситхи пришли в Эрнисдарк, дочь короля подумала, будто они боги, намеревавшиеся спасти эрнистирийцев. Однако он был уверен, что существа, оседлавшие бурю, вовсе не ситхи, а их белокожие кузены с темными сердцами с севера, которых впустили в земли Эрнистира так, словно они старые союзники.

«Здесь кое-что посерьезнее, чем обычное предательство», – понял он и пожалел, что не стал сражаться до конца. Потому что барон приветствовал смертоносных кузенов ситхи, приглашая их ступить на земли смертных.

Норны пришли в Эрнистир.

Песню наполняло такое могущество, что Вийеки заблудился в ней, беспомощный, точно моряк, упавший в волны со своего корабля и ухватившийся за обломок дерева. Пение, казалось, соединяло небо и землю в великий туннель мрака, и прошли часы и мили, словно мерцающие в свете молний мгновения, пока мир уносился прочь под копытами их лошадей. Вне песни-бури могла быть ночь или яркий день, но внутри нее Вийеки видел лишь полночь и слышал только вой ветров. Даже звезды, которые должны были оставаться неизменными, когда он видел их сквозь грохот бури, превращались в сияющие следы улиток на небе, размытые полосы света от горизонта до горизонта.

Маги Ордена Песни не прекращали пения даже после того, как их лошади сбились с шага и когда фургоны строителей Вийеки тащились по горам, и сплетали свои мелодии с такой силой, что их песня, лишенная слов, казалось, затмевала собой бурю.

«Но все равно, – исступленно думал Вийеки, – каким бы могуществом ни обладала их песня, мы не можем надеяться пересечь земли смертных так, чтобы нас никто не заметил, даже в этих пустынных местах. И что произойдет, когда нас увидят? Когда станет известно о нашем вторжении, они воспримут его как объявление войны, и на сей раз мы не переживем гнева смертных и их огромного преимущества в численности».

Вийеки не забыл о временах, наступивших после катастрофического окончания Войны Возвращения и отчаянной обороны Ворот Наккиги. Выживание всего народа зависело от мужественной жертвы нескольких сотен людей – незначительное число, однако в тот момент оно казалось слишком большим. Пока Вийеки и его рабочие из Ордена Строителей старались обеспечить оборону, в то время как смертные пытались сломать ворота, он практически не сомневался, что станет свидетелем последних мгновений существования своего народа. И позднее, когда гора рухнула и ворота были запечатаны, а смертные отступили, казалось маловероятным, что хикеда’я снова станут великими, а не маленьким обреченным племенем, тенью своей былой славы, которая наконец увянет.

«Почему Королева и Ахенаби все это начали? Как они рассчитывают добиться чего-то, кроме окончательного уничтожения нашего народа?»

И в тот момент, когда в его сознании возник этот еретический вопрос, пение магов изменило тональность. Всадники придержали лошадей, и Вийеки, совершенно бессознательно, также замедлил шаг вместе с ними. Он почувствовал, как от суеверного страха затрепетало его сердце – его наполнила уверенность ребенка, который сделал что-то плохое и не сомневается, что теперь все об этом узнают.

«Королева меня услышала! Ей известно о моем святотатстве и слабости».

И почти столь же быстро в его сознании вспыхнула другая мысль и зазвучали суровые голоса учителей и старейшин: конечно, Королева Утук’ку знает, что она делает. Она великая мать хикеда’я и прежде всего думает о безопасности своего народа. Она одна из немногих ныне живущих видела Сад и понимает, что мы утратили. Кто такой Вийеки, чтобы сомневаться в ее действиях? Сотня Верховных магистров руководила Домом Стен с тех пор, как Утук’ку впервые появилась в этих землях – Вийеки повторял вслух имя каждого из них, пока его возводили в эту должность. Он все еще ребенок по сравнению с бессмертной Королевой.

У него так отчаянно болело сердце, словно его пронзил клинок. «Прости меня, великая госпожа. Прости меня, Мать Всего Сущего».

Между тем огромный отряд замедлил движение и остановился, но буря и не думала униматься. Вместо этого она окружила их со всех сторон, а гром стал еще оглушительнее. И в новых вспышках молний Вийеки видел, что его Строители ждут с широко раскрытыми глазами и застывшими точно маски лицами, будто участники пантомимы во время представления древней трагедии на Церемонии Утраченного Сада. Певцы продолжали сплетать свою мелодию, но она стала приглушенной, словно всадники чего-то ждали в оке бури.

Время шло, но ничего не менялось. Если они достигли своей цели, размышлял Вийеки, почему они не разбивают лагерь? А если их остановило нечто непредвиденное, например появление смертных воинов, почему он не слышит шума сражения?

Он проехал вперед, против сильного ветра, пока не нашел Байо, командира Жертв.

– Командир, скажи мне, что происходит, – резко спросил он. – Почему мы остановились?

Офицер склонил голову.

– Верховный магистр Вийеки, прошу меня простить, великий, но мы дали обещание за право пересечь эти земли и теперь должны его исполнить.

– Обещание? – Вийеки устал делать вид, что он командует экспедицией. – Я не понимаю.

– Как и я, великий лорд. Но это все, что я знаю. – И вновь Байо склонил голову, словно подставляя ее под топор.

Много Великих лет назад, когда Вийеки был молод, магистр одного из прославленных домов мог убить даже такого важного офицера, как Байо, за столь невнятный ответ, и никто не посчитал бы это необычным или неоправданным. Вийеки всегда приветствовал перемены, но сейчас испытал ностальгию по прежним, давно прошедшим временам.

– Как я могу узнать больше?

– Старшая певчая Согейу скоро вернется, так мне сказали. – Байо махнул рукой в сторону стены шквального ветра и дождя на юго-западе. – Она, вне всякого сомнения, ответит на все ваши вопросы, великий господин.

У Вийеки не оставалось выбора. Жаловаться или протестовать значило показать свою слабость, а слабость подобна трещине в камне: со временем она приведет к катастрофе. Он кивнул.

– Я подожду.

* * *

Старшая певчая Согейу вернулась по примятой бурей траве к ожидавшей ее колонне, появившись из клубящейся тьмы, словно ее призвал адепт древних практик, и на ее лице застыло холодное удовлетворение.

– Магистр Вийеки! – сказала она, словно они встретились случайно во время прогулки рядом с Масляными фонтанами на Площади Королевы. – Я знаю, мои Певцы бури слишком долго сдерживали ветры, но теперь мы можем двигаться дальше!

– Куда мы направляемся, Старшая певчая?

Тон Вийеки был резким, и ему показалось, что по лицу певчей промелькнуло раздражение, но, если и так, оно мгновенно исчезло.

– Чтобы выполнить обещание, магистр. Мы двигаемся по землям смертного короля, и они недовольны. Такие привилегии стоят дорого.

– Стоят дорого? Что вы хотите сказать?

– Эти земли принадлежат смертному королю Хью из Эрнистира. Нам пришлось купить право прохода по ним.