Тут пламя в голове машины полыхнуло белизной плазмы. Раздался пронзительный клекот. Со щелчком шестерни тела сдвинулись. По крыльям-тросам каскадами прошли дуги разрядов, и они колыхнулись, словно два сияющих серпа. Из труб хвоста под давлением ударил искристо-белый пар и черный дождь пепла. Ноги ожили водопадами, переливаясь в глубинной игре огней.

Должен признать, Император по крайней мере не трус! Феникс воплотился.

Невозможно. Ужасно. Нельзя не залюбоваться.

Правда, это уже не мой бой.

«Друг мой, если ты не сильно занят, то мне бы не помешала твоя помощь», – размеренность мысли нарушила вспышка образа места, где сейчас Рейм: закуток парка с несколькими автомашинами для экстренной эвакуации. – «Вот еще: стратегия – падающий лист, вариация светлая».

Что? А! Не важно! Я невольно усмехнулся. Что меня ждет на выходе из Пробоя? Посол, признающийся или упорствующий в своих грехах. Или группа захвата, прибывшая по душу одного зарвавшегося пространственника? Похоже, пришла пора узнать, к чему я пришел. Я открыл Пробой…

Когда выпрыгнул, то чуть не споткнулся о труп временщика, который ранее находился в карауле на сцене. На груди глубокая, до ребер, оплавленная рана. Пятеро его коллег раскиданы по стоянке в разобранном виде. Хотя, возможно, и больше, просто на глаза попалось лишь пять голов. Еще один мертвец кулем впечатан в крышу ближайшей автомашины. Кстати, автомашинам тоже досталось: пятна ржавчины, дыры разного размера и рубленые пробоины, несколько транспортных средств перевернуто. Меня подташнивало от увиденного. Или от недосыпа и усталости? Может, вовсе от постоянного использования силы…

На ногах был лишь Рейм. Он замер посреди кровавой бойни с револьвером. Невозмутимый. Хотя нет. Подняв голову, я обнаружил в пяти метрах над землей, недалеко от кромки деревьев, посла, на островке Остановленного Времени. Я судорожно сглотнул. На руке посла поблескивал новый хронометр, на ухе – серьга, на пальце – конфискованный утром у Лорн перстень с кристаллом деблокировки. Тело посла окутывала аура Ускоренного Биологического Времени, вторым слоем – аура Замедления Локального Времени и третий слой – Барьер жизни. На кончиках пальцев правой руки россыпь шаров Ускоренного Локального Времени перемежалась с чуть различимыми Одномерными шипами. В левой руке мерцала шестихвостая Многомерная плеть. Судя по тому, что меня выкинуло чуть в стороне от намеченной точки, кристаллы блокировки активированы. Использовать способности обеих сторон силы? Посол явно не собирался дожить до вечера.

На душе сразу стало легче. Карай ошибся! А за три удара сердца, которые длился молчаливый ступор от моего появления и раздраженный взор посла прожигал меня, в моей голове пронесся калейдоскоп мыслей:

Нельзя допустить посла до Императора и толпы. Как? Убить? С учетом того, что посол бывший временщик с шестью Ветвями Памяти, у нас проблемы. Можно продержаться, пока использование крови Императора не убьет его. Можно попытаться убить самим. Вот только без способностей… Так всегда! На кой способности, если в противостоянии с достойным противником они либо бесполезны, либо их могут заблокировать! По крайней мере, напрямую…

Если же через Пробой, с двух-трех десятков метров, оттуда, куда не достает кристалл блокировки пространства, уронить на посла что-нибудь тяжелое? Очень тяжелое. Например, автомашину. Может сработать, только наверняка выведет меня из строя надолго. Запомнить.

Хотя имелся другой вариант, который предпочла бы Лори. Я решил начать с него:

– Господин Улер Накр, остановитесь! Ваша дочь не хотела бы…

Вот зря я это сказал. Лицо посла было в испарине. Самого его трясло. Глаза налились кровью. Жилка на виске запульсировала. Он вскинул руки для атаки. Почему в реальности противники не такие общительные, как в книгах?

Я рванул в сторону, исчезая в невидимости. Пара моих иллюзорных копий кинулась в противоположную сторону. Вот только мое отвлечение оказалось бесполезно, ибо Рейм открыл огонь. Шесть выстрелов. Причем все в разные стороны. Лишь последний в посла. Не успел я удивиться, как пять пуль отрикошетили от различных поверхностей, а порой от нескольких, и все одновременно ударили в посла.

Шесть пуль против шести Ветвей Памяти. Пули не прошли, но Барьер жизни мигнул и исчез. Всего на мгновение. Я не успел не то что выстрелить, но и нацелить оружие. Зато от ближайшего к послу дерева к оному метнулась белая молния. Она пришла со спины и осталась незамеченной, поэтому сумела прорваться через оставшиеся барьеры. Секунда – и молния мелькнула в новом рывке, на сей раз к Рейму. Посол неожиданно покачнулся – его способности потухли. Он рухнул на землю.

Я перевел взгляд на Рейма. Опаленный Мефи гордо взбежал на голову соратника. В зубах у зверька поблескивал перстень Господина. Что ж… я впечатлен. Вновь.

– Собственно, как-то так, друг мой. Вот так всегда: куча пафоса, а толку ноль. Спасибо, что отвлек его. Без этого мы бы с Мефи не справились.

– Какого… тут произошло?

– А… Он нацепил на себя побрякушки, как только добрался до автомашины. Остальных охранников раскидал, они даже не успели ничего понять. Лишь я вывернулся. Он хотел, так или иначе, закончить с Императором после того, как тот выдохнется во время боя с Туманником!

– Глупцы! – брызгал слюной посол. Выхватив перо, он дергано переводил его с меня на Рейма и обратно. – Вам не жить! Вы не представляете, против кого выступили.

Взор в разбитом пенсне отсвечивал безумием. Совсем бедолага забыл о возможности заблокировать кристалл и продолжить бой силами пространственника. Хотя мы бы не дали такой возможности.

– Вот и угрозы! Расскажите, господин посол, мы с удовольствием послушаем. Ради этого, собственно, мы с вами и уединились.

Хлопок. Руку, которой посол сжимал оружие, разворотило. Его лицо и часть груди покрыли алые точки. Посол вздрогнул. Алые точки набухли, и из них потекла кровь. Враг упал искореженной куклой.

– Твою суть! – только и сумел пробормотать я, подбежав и осмотрев посла. Уже Рейму бросил: – Мертв. Оружие взорвалось. Его нашпиговало шрапнелью из кристалла блокировки. Он не очнется после Рокировки.

– Вот этого я не просчитал, друг мой, – почесал рукоятью револьвера в затылке Рейм. – Социалисты обезопасили себя от лишней болтовни и людской слабости.

– Что теперь?

– Теперь? Не волнуйся, друг мой. Все будет хорошо, Лорн об этом уже позаботилась…

Ледяной цветок расцвел в душе. Мгновение – мозг словно парализован. Еще несколько долгих секунд – тело застыло, сведенное судорогой. Лишь сердце натужно гнало кровь, пытаясь заставить жить… а затем я шумно выдохнул. Все прошло, осталось лишь легкое онемение в членах, словно они слегка запаздывали за мыслями.

Я сморгнул и оказался в окружении ярких красок и замысловатых форм всевозможных лакомств и вкусностей. После стылой улицы меня окутывало тепло, головокружительно пахнущий сдобой воздух, липкий от пропитавшего его сахара.