– Господине… – почти испугался кузнец.

Перед ним был прежний Перун, повелитель блещущих молний,хозяин неукротимой грозы. Выйдя из котла, он словно впервые заметил цепи, вбессильной злобе болтавшиеся на запястьях. Он стряхнул их, сломав междупальцами, как ореховую скорлупу, и бросил в костёр. Они по-змеиному зашипели,но Огонь сразился с ними и растопил.

Как встарь, зоркими синими глазами смотрел на Кия Перун,смотрел на своего сына… Нет, всё-таки он изменился. Голова осталась седой, иморщины легли на щёки и лоб, точно шрамы горя и муки. Он был дарителем жизни, асделался – воином.

– Вы, тёмные Боги… – сказал он негромко, но словнобы гром аукнулся вдалеке. – И ты, Змей Волос, Скотий Бог!.. Ужо вам!..

Кий невольно попятился…

– Пройди через котёл, – сказал Перун сыну. –Это твоё Посвящение. Пускай все видят, какого ты рода.

Не раздумывая, Перунич шагнул в кипяток. Светлёна дажезакричать не успела. А сын вышел вслед за отцом вроде бы совсем таким же, какбыл… но теперь турья шкура навряд ли осмелилась бы одеть его своевольно.Колдовство Мораны и Чернобога не было больше властно над ним.

Из конюшни, грудью выломав крепкие двери, выбежал конь.Заплясал, взмахивая здоровым крылом. Бог Грозы повёл к котлу и его. Взвился впрыжке жеребец, окутался вихрем белого пара… и вылетел совсем здоровый,могучий, стремительный. Только крылья, прежде похожие на лебединые, сталиподобны крыльям орла, да опалённая шерсть не сумела вновь побелеть. Это былачернота грозовой тучи, способной прогреметь даже в мороз.

Перун поднял измятую золотую секиру:

– И перековать бы тебя, да толку…

Кий принёс ему самородок:

– Не сгодится ли? Это Морана мне приносила, мёртвыйгвоздь сказывала ковать, да я её выгнал.

– Счастье, кузнец, что ты его не коснулся, –приняв самородок, ответил Перун. – Такой зуб и меня вморозил бы в лёд. Аесли бы ты дал его Людям, не накопившим ума… Это оружие для Богов, да и то,лучше бы мне не видать его никогда.

– Теперь твои молнии научатся убивать, – сказалсын. – Ты станешь страшным. Тебя начнут бояться, отец. Тебе будут молитьсяте, кто изберёт для себя раздор и войну…

Бог Грозы опустил седую кудлатую голову.

– Значит, это ещё одно горе, которое мне суждено. Что ж,пусть так. Мне нужно оружие, чтобы вызволить Солнце и Весну, и их уже никто нестанет бояться. А сражающиеся Люди всё равно найдут, кому поклоняться…

Работа, за которую они тогда принялись, в самом деле была поплечу одним лишь Богам. В горне разгорелся такой жестокий Огонь, что всякузница готова была раскалиться. Неуступчиво, неохотно грелось злое железо, нопод ударами Бога Грозы наконец подалось, начало сплющиваться в полосу. Кий иПерун выправили золотое лезвие топора, изуродованное о змеиную чешую, инаварили на него остриё. Вначале секира вздрагивала на наковальне, страшасьпринимать смертоносную сталь. Потом притерпелась, и вид у неё сделалсязловещий.

Перун подновил знаки Грома и Солнца по обе стороны острия.

– Теперь пусть прилетают, – сказал он, выйдя изкузницы. – Хоть вместе, хоть порознь! Не то я сам к ним в гости пожалую!..

Потряс секирой и метнул к Железным Горам слепящую лиловуюмолнию, вызывая на бой. Таких молний ещё никогда не видали ни Боги, ни смертныеЛюди. Жемчуг от такой не родится. Мертвым, страшным был её свет… А следомпрозвучал небывалый раскат, от которого вздрогнуло, прислушавшись, тёмное Небо,а по избам проснулись древние старики, вспомнившие о чём-то:

– Гром! Никак гром прогремел!..

И глубоко под Землёй, в Исподней Стране, за весёлым столомрасплескали хмельные кубки Чернобог, Морана и Змей:

– Гром гремит… неужто опять?

А Перун повернул секиру обухом и стал рассылать над Землёйзолотые, животворные молнии. И впервые за тридцать лет и три года ослаблахватка мороза, повлажнел воздух, набрякли, отяжелели пуховые перины сугробов.Светозор, привыкший к трескучему холоду, первый расстегнул ворот, утёр лицо,удивился:

– Жарко!

С тех пор и повелось говорить об оттепели – потеет зима.Чёрные деревья раскачивались на сыром ветру, советовались: не почудилось ли,стоит ли пробуждаться? А почки на голых ветвях тем временем медленно набухали.

– Мы с тобою пойдём, – сказал Перунукузнец. – Мало ли какую они там ещё пакость измыслят!

Он отвёл жену к брату и хотел оставить у него в доме Зорю соСветлёной, но девки упёрлись:

– Не бросим вас!

Тогда Перун вытащил из мешка турью шкуру. Порвал железныеполосы и отдал шкуру сыну:

– Будешь надевать и снимать её, когда сам пожелаешь. Ине только её – всякую, что приглянется.

Так они и отправились к Железным Горам. Кий и Светозоруместились на чудесном коне вместе с Богом Грозы, а за ними скакал молодойПерунич в обличье золоторогого тура, и на широкой спине его ехали Светлёна иЗоря. И всюду по их следам обрушивались сугробы, задували тёплые ветры,разбегались ручьи. А в небесах стала собираться туча, какие редко бывают зимой.Только Кий, Перун и крылатый конь когда-то видали подобные. Это была настоящаягрозовая туча, и вершина её всё росла и росла ввысь, пока ветер не начал клонитьеё в сторону, делая похожей на наковальню.

– Это в память о твоей кузнице, – сказал КиюПерун.

Железные Горы показались им вдвое выше и неприступнеепрежнего – из-за многолетнего льда, выросшего на скалах. Но грозовая тучанакрыла, как горсть, громоздящиеся хребты. Бог Грозы сплеча ударил секирой, игоры содрогнулись до основания, а к Небу взвились с ледников столбы шипящегопара:

– Я пришёл, Змей!

Чернобог и Морана вдвоём еле вытолкали Волоса наружу изукромных пещер.

– Не пойду, – упирался он. – Неохота. Боюсь.У него топор острый, поранит…

– А у тебя чешуя из синего льда, – сказалЧернобог. – Золотая секира тогда её не прошибла, не прошибёт и теперь.

– Он мне и без секиры тот раз шею чуть несвернул, – упрямился Волос.

– Так не свернул же, – сказала злая Морана. –А тридцать лет и три года в цепях провисев, тем более не свернёт.

– Змеиху со Змеевичами снарядим на подмогу, –пообещал Чернобог. А Морана прикрикнула:

– Хочешь, чтобы он жену свою оживил? Солнце выпустил?Вдвоём-то они знаешь что над тобой учинят!..

Лязгнул Змей мёртвым клыком, взмахнул крыльями, полетел.

Над Железными Горами висела страшная туча – чёрно-синяя,отороченная трепещущим кружевом молний, с высокой клубящейся наковальней.Тёплый ливень ударил Змею в глаза, загремел по натянутым перепончатым крыльям,и смутно припомнило чудище, как славно было когда-то купаться в струях дождя.Но слишком давно сидел в его пасти ледяной зуб. Решил Волос вновь заморозитьгрозную тучу, развеять вихрем снежинок. Ощерился, дунул – и впрямь полетелимокрые хлопья, но тотчас хлынул дождь пуще прежнего, умывая далеко внизуЖелезные Горы, растапливая несокрушимые ледники. И внезапно перед Змеем явилсясам Бог Грозы на вороном крылатом коне, с боевым топором, поднятым над головой,и топор горел двойным пламенем – золотым и лиловым. Вновь ощерил Змей мёртвыйклык, затеял дохнуть ледяным вихрем на чудесного скакуна, перебить ему крылья.Но жеребец лишь заржал и помчался быстрее, и Змею причудились рядом с ним ещётрое, сотканные из капель дождя… Что делать?