домовому, ни лешему, водяницам, купальницам, всякой навье, водной-подземной-земной силе злой – железный замок, соляной порог, Слово мое крепко-лепко, закройся-затворись, от худого оборонись!

Вот так! А к вечеру соли можно и подсыпать. Она удовлетворенно отряхнула руки и зашагала к турнирному полю: теперь можно и поглядеть, сделал ли опыт здухача великого фехтовальщика из Богдана.

Первый, кого увидела Танька, вынырнув из-за кухни… в том-то и дело, что никого она не увидела. Рядом с дымящимся мангалом на столе лежали уже нанизанные на шампуры, но так и не отправленные на огонь шашлыки, и над мясом уже лениво кружила сонная весенняя муха. Ни одноглазого трактирщика, ни его веселых подавальщиц не было. Одиноко трепетали на манекенах старинные юбки и шали, оставленные без внимания валялись веера для котильона.

Пропавший народ Танька нашла быстро: все столпились вокруг турнирного поля и висела над этим полем какая-то странная, совершенно несообразная тишина. В тишине отчетливо было слышно, как за плотной стеной людей кто-то откашлялся и громко нервно прокричал:

– Победил Богдан Порогов aka халфлинг Дронко! – и непонятно добавил. – Как-то так…

Что? Танька на миг остановилась и тут же со всех ног рванула вдоль окружившей ристалище людской стены, пытаясь отыскать зазор.

– Следующая схватка: шевалье де Мертон, шпага и дага, и воительница Бриенна, меч из валерийской стали! – продолжали надрывать голос на поле.

Танька ткнулась туда… сюда…

– Извините, вы позволите… – ноль реакции. – Простите… – подерганный за рукав дружинник в кожаной рубахе просто убрал руку, даже не оглянувшись. Танька пробежала еще пару шагов – попытка протиснуться между двумя девчонками в бальных платьях тоже не увенчалась успехом: намертво сомкнутые кринолины успешно сопротивлялись вторжению. – Видит бог, я хотела по-хорошему… – прячущаяся под отворотом куртки булавка зловеще клацнула, раскрываясь.

– Ай! – римский легионер, синий от апрельской прохлады во всех неприкрытых туникой местах, дернулся и завертелся, хлопая себя по спине и плечам. – Что за тварь кусается?

– Оводы, наверное. – невозмутимо сообщила Танька, протискиваясь мимо него в середину толпы.

– Так рано еще! – возмутился легионер.

– Спешат жить. – откликнулась Танька, протискиваясь дальше. В середине толпы дело пошло веселее. Еще рывок, пара вращательных движений плечом и Танька до половины пробурилась в первый ряд – в смысле, просунула голову между плечом варяжского дружинника и подмышкой орочьего вождя Ыргыха.

Вынырнула она у верхнего края турнирного поля. Совсем недалеко на подпорках был растянут брезентовый навес, под которым стояла стойка с оружием, рядом крутилась вся шестерка кузнецов, и готовились к схватке бойцы. Там же был Богдан: сидел на раскладном стуле, свесив руки между колен, а один из «подозреваемых» кузнецов что-то быстро и оживленно говорил, то и дело указывая на Богданов меч.

На ристалище кружились двое – невысокий изящный шевалье в кружевах парусящей рубахи и Света-Бриенна в вихре разлетающихся волос – и было это красиво. Словно ожившее мушкетерское кино. Ноги в ботфортах взрывали песок. Сталь пела, выплетая в воздухе сложную вязь ударов, а финты и уходы напоминали сложный танец. Танька поняла, на кого же мечтал походить Богдан: эти двое были истинными мастерам! Удар, нырок, подскок… Шевалье пластается в длинном и глубоком, у самой земли, выпаде, Бриенна прыгает, пропуская его шпагу и тут же кидается в атаку, удар кинжала сбивает атакующую шпагу с ее смертоносного пути, Бриенна юлой проносится мимо клинка шевалье, пытаясь дотянуться до его горла клинком… Народ вокруг ожил и заорал:

– Бри-ен-на! Бри-ен-на! Мер-тон! Мер-тон!

Со звонким лязгом сталь ударилась об сталь, противники замерли на миг глаза в глаза – и их руки снова замелькали атакуя, отбивая, прощупывая оборону противника. Толпа орала, Танька на миг вообще перестала видеть и понимать, что происходит на турнирном поле. А потом вдруг противники замерли… у горла Бриенны застыло острие даги. Девушка медленно и аккуратно развела руки, давая понять, что сдается. Зрители заорали снова, Танька пискнула и вжала голову в плечи, уворачиваясь от потрясающего топором Ыргыха.

– В нелегком бою победил шевалье де Мертон! Слава победителю! – с будущего трона королевы прокричал Богданов отец. Впрочем, сама королева тоже там обнаружилась: стояла слева от трона в окружении пухленькой организаторши балов, и худущей, словно манекенщица, хозяйки «Салона для Золушек», и еще пары-тройки девиц, одетых в кринолины девятнадцатого века и средневековые остроконечные шляпы с вуалями.

Победитель отсалютовал шпагой, давая понять, что его победа посвящена именно королеве, та лишь чуть склонила голову, принимая ожидаемую дань. Зато Богданов отец покосился на нее неприязненно и тут же громогласно возвестил:

– Слава и честь даме Бриенне, она сражалась искусно и отважно!

Народ вокруг снова заорал, а спохватившийся шевалье отсалютовал своей противнице. Королева недовольно сдвинула бровки.

– Угодно ли шевалье отдохнуть, прежде чем сойтись в бою с… э-э-э… победителем предыдущей схватки? – Богданов отец неожиданно замялся и точно такое же, словно мгновенное смущение, накрыло толпу – даже разговоры смолкли и все с жадным любопытством уставились на шевалье.

Тот неловко поежился – то ли от вопроса, то ли от взглядов – явно заколебался и тут же вскинул голову:

– Конечно, сразу же! Моя усталость хоть как-то уравновесит молодость и неопытность моего противника!

– Как угодно, шевалье. – голос Игоря Денисовича прозвучал сухо и холодно. – В таком случае… Шевалье де Мертон, шпага и дага, против Богдана Порогова аka Дронко, меч!

Богдан принял меч из рук кузнеца и неспешно двинулся к полю.

– Я тебе не неуклюжий гном, со мной фокус не удастся! – вдруг выпалил шевалье, становясь в позицию.

Богдан ответил ему сонным взглядом и поднял меч. Над полем повисла выжидательная тишина.

«Ну что ж… – через пару мгновений вздохнула Танька. – Великим фехтовальщиком Богдан не стал. Но связь между ним и здухачем несомненна».

Противники замерли друг напротив друга: невысокий мужчина с двумя клинками и мальчишка с мечом. На губах у шевалье блуждала снисходительная улыбка, но глаза смотрели настороженно, зато физиономия Богдана становилась все более сонной и безмятежной, как у дремлющего ребенка. Наконец он просто опустил веки и обнял меч как плюшевого мишку: будто заснул стоя!

– Да ты издеваешься! – рявкнул шевалье и прыгнул вперед, вытягивая шпагу для укола.

Богдан кувыркнулся вниз, будто шпага срезала мальчишку. Толпа ахнула. Споткнувшийся о Богдана шевалье полетел носом вперед. Богдан подскочил, как резиновый шарик-попрыгунчик – Танька успела увидеть его умиротворенно-сонное лицо, только вот глаза были открыт и напряженно прищурены. Запрыгнул шевалье на спину, всей тяжестью прижимая того к турнирному полю. Шевалье попытался рвануться… рука Богдана безжалостно ухватила его за волосы и вдавила лицом в землю.

– Лежать. – отрезал он и рукоять –