Внезапно один из моих спутников, негромко вскрикнув, указал в бездну. Мы все уставились туда и увидели в расступившемся тумане нечто еще более удивительное. Это была каменная лестница шириной в длину руки, поднимавшаяся из бездны вдоль стены гигантского колодца. Нижнего конца ее не было видно в тумане, верхний же обрывался так далеко от края парапета, что был совершенно недосягаемым, даже если попытаться спуститься к нему по веревке. Иными словами, лестница эта вела из бездны в никуда. Однако, обойдя колодец вокруг до половины, мы увидели в его стене желоб, продолжавший путь лестницы. Было похоже, что лестница была вставлена в него своим краем. Мой товарищ вдруг повел рукой, как бы продолжая ее, и я понял его догадку. Лестница, очевидно, могла двигаться по желобу туда-сюда. Я мысленно продвинул лестницу по нему до самого конца, который находился на глубине тройного роста человека от края парапета. Оставалось лишь предположить, что верхний конец лестницы не связан с желобом и может продвинуться дальше его конца на нужную длину, чтобы достигнуть края колодца. Но куда же в таком случае вел другой ее конец? Сейчас он был скрыт в тумане. Значит, подумал я, и по моей спине пробежал холодок, где-то внизу из стены в бездну открывается тайное помещение, или даже скорее проход, из которого по этой лестнице можно попасть в центральный зал или наоборот. Для этого нужно лишь знать, как продвинуть лестницу. А если все это так, нужно помнить об этом и на всякий случай быть настороже, а еще лучше – приспособить здесь какой-нибудь сигнал, который предупредил бы о появлении незваных гостей. Эта мысль пришла мне сама собой, немало меня удивив. Однако мои друзья вполне одобрили такую предусмотрительность, вспоминая рассказы старика о призраках подземелья, которые по сей день похищают неосторожных. Затем они предложили мне продолжить осмотр этого диковинного города.

Обходя зал, мы обнаружили двенадцать ажурных столиков с таинственными полусферами. Решив в достаточной степени обеспечить себя светом, мы установили шесть из них прямо в бьющие из свода лучи, а остальные шесть расположили рядом, чтобы завтра насытить и их.

После этого мы, терзаясь нетерпением, отправились в коридор звуков. Подойдя к таинственному отверстию в нише, я, исполненный решимости, вдруг не на шутку оробел и долго стоял перед ним в бездействии. Но, в конце концов успокоившись, приблизился вплотную и громко и четко произнес:

– Омар! Это я, Абдул. Если слышишь меня, отзовись!

Не успел я произнести все это, из отверстия, ко всеобщему великому изумлению, раздался совершенно отчетливый возглас удивления и испуга, затем – дрожащие от волнения слова:

– Этого не может быть! Я, должно быть, сплю! Абдул, ты что, стоишь прямо за этой стеной?!

Услышав это, мы все невольно рассмеялись, после чего я принялся объяснять ему, где мы сейчас находимся, искренне восхищаясь очередным невообразимым чудом. Затем мои товарищи, переполненные восторгом, стали наперебой переговариваться с Омаром. Я же вернулся в центральный зал и направился вдоль его стены. Меня одолевали тяжкие мысли, неожиданно пришедшие в голову. Я шел по огромной окружности, робко лелея надежду, что видение тогда обмануло меня. Но вскоре взгляд мой упал на знакомый выступ стены с барельефом в виде арки, в проеме которой, как обычно, имелся затейливый орнамент. Таких арок по всей окружности было множество, но чутье настойчиво подсказывало мне, что это – именно та. Я ощупал плиту с орнаментом, и, едва приложил к ней усилие, она зашевелилась и бесшумно сдвинулась в сторону, исчезнув в стене. Взору моему предстало то, чего я боялся: мне открылась та самая ниша, наполненная сокровищами. Они лежали прямо передо мной, совершенно реальные, неудержимо маня своим блеском. Я смотрел на них, опять вспоминая прозвучавшие тогда в моей голове слова о миссии, которую мне предстояло исполнить здесь, получив в награду эту сверкающую россыпь. Я уже догадывался, в чем эта миссия заключалась: мне предстояло, пусть даже всего на несколько мгновений, занять давно пустовавшее место у полированной плиты с молотом в руках. Обильный поток сущности, веками питавший властелина миров, ослабел, превратившись в изредка падающие капли. И теперь, чтобы получить живительный глоток, необходимо было прибегать к ухищрениям и расставлять ловушки, пользуясь пороками и стремлениями людей. Мне вдруг подумалось, что весь мой путь сюда от самой магрибской пустыни был направлен именно им и именно с этой целью. Я был совершенно уверен в себе и убежден, что по доброй воле ни за что не сделаю ничего подобного. Но я терзался тяжким вопросом: на какие уловки способен всемогущий властелин, чтобы заставить меня это сделать? Ведь судя по тому, что я уже увидел и узнал, он обладал поистине безграничными силами и непревзойденным разумом. Ведь его волей вполне может создаться такое положение, что у меня не окажется выбора… Эти мысли были столь тяжкими, что я решил прогнать их прочь. Очень кстати за моей спиной вдруг появились мои друзья. При виде такого количества золота глаза их алчно загорелись, и они почти в один голос осторожно осведомились, нельзя ли будет забрать его с собой.

– Мы непременно заберем его, – ответил я. – Если это будет угодно Аллаху, но не Шайтане, ибо может случиться и такое.

Видя недоумение товарищей, не понявших моих слов, я добавил:

– В таком удивительном и ужасном месте, как это, Шайтана легко может вмешаться в события. Я смогу объяснить вам все лишь в конце, так как сейчас я сам еще не знаю, что нас здесь в конце концов ждет.

– Так кто же он? – спросил Саид, указав на гигантскую статую. – Посланец Аллаха или сам Шайтана?

Я был удивлен и обрадован остроте ума моих спутников, ибо они сразу поняли, о чем я говорю.

– Я пока точно не знаю, – ответил я. – Пока что он больше походит на Шайтану. Так что будьте осторожны и не дайте себя соблазнить.

С этими словами я, нащупав край дверцы ниши, вытянул ее из стены и закрыл проем. Друзья мои, привязав к одному из поющих столбов прочные шелковые нити из больших мотков, разбрелись по коридорам. Я же отправился в кольцевую галерею разыскивать про́клятые письмена. Долго искать мне не пришлось: я вышел в нее по знакомому радиальному проходу и сразу увидел текст на стене, который располагался немного выше моего роста. Он представлял собой набор часто повторяющихся замысловатых символов, нанесенных на стену каким-то загадочным способом. На первый взгляд было похоже, что они написаны бледно-желтой краской, причем выписаны очень тонко и изящно. Однако при внимательном рассмотрении становилось ясно, что желтый цвет в этом месте имел сам камень, тогда как вокруг он был неопределенного, но очень темного цвета. При этом было совершенно отчетливо видно, что все это был один и тот же камень. Создавалось впечатление, что надписи были выведены прикосновением какого-то магического жезла, таинственная сила которого изменила цвет камня. Я даже из любопытства попробовал соскоблить часть символа, но мне это не удалось: непостижимое изменение проникло в камень достаточно глубоко. Читая в дальнейшем письмена, я не раз находил следы безуспешных попыток уничтожить их, иногда весьма обширные. Символы в основном походили на иероглифы, однако больше напоминали маленькие картинки. При этом они обильно перемежались более простыми, похожими уже на буквы. Немало было и совсем простых: точек, черточек, геометрических фигурок. Словом, было похоже, что этот текст писали несколько человек, представлявших разные народы из разных, далеких земель. Едва я приблизил к символам зажженную лампу, они словно вспыхнули и сами стали испускать свет. Что же касалось понимания написанного, то оно приходило, на удивление, само собой. Я читал этот текст, как самый обычный, ни о чем не задумываясь, не допуская даже малейшего сомнения в том, что могу понять его неверно. Однако стоило мне погасить лампу, я сразу остановился, словно натолкнулся на непреодолимую стену мрака. Без лампы текст был совершенно непосильным.