– Но зачем Советскому Союзу Норрботтен? – продолжает канючить премьер-министр. – Это же будет анклав без сухопутной связи с метрополией.

А, вот ты о чём. Получат ли финны свою долю пряников, или, если точнее, какие ништяки с Финляндии Союз поимеет.

– Лапландию мы у финнов тоже заберём. Так что с сухопутным сообщением всё будет в порядке.

Ага. Есть такое решение. По самой Финляндии Сталин ещё до конца не определился. Вернуть её обратно в состав страны или подрезать маленько. Думаю, мы однозначно заберём Аландские острова. Не было там никогда финнов и сейчас почти нет. Аланды отвоёваны Россией у Швеции и по недоразумению были включены царями в состав Финляндского княжества. Не имеет Финляндия никаких прав на Аланды. Кроме того, скорее всего заберём всю южную Финляндию с Хельсинки-Гельсингфорсом и Турку. А всех, кому не нравится Советская власть, выселим в центральные районы Финляндии. Но об этих планах шведам пока рановато говорить.

Продолжаю озвучивать условия:

– Мы прервались на территориальных потерях Швеции.

– Вы заберёте что-то ещё? – обречённо произносит король.

– Не переживайте, не много. Остров Готланд отходит Советскому Союзу. И более СССР к Швеции территориальных претензий не будет иметь.

– Надеюсь, вы больше ничего от нас не потребуете? – На Густава Бернадота смотреть без жалости невозможно, но я стараюсь. Ибо не хрена было наживаться на войне. Пусть немцы бьют русских, а мы на этом руки погреем. Фигушки. Русские всегда приходят за расчётом.

– Почти, – отвечаю Густаву. – В Швеции полностью запрещаются все националистические и фашистские организации. Члены таких организаций не могут занимать посты в государственных и муниципальных структурах. Запрет на деятельность спецслужб. Все архивы спецслужб передаются соответствующим советским органам. Заново сформировать спецслужбы Швеции разрешается после прекращения деятельности СОА. Все подданные Швеции, служащие в Вермахте и СС, должны немедленно оставить место службы и вернуться в Швецию.

– Но это невозможно, – восклицает глава МИДа, – их же немцы сразу посадят в концлагерь, как только они попробуют покинуть место службы.

– Туда им и дорога, – отвечаю. – Какая разница, где они будут сидеть? В Германии как дезертиры или в Швеции как наёмники или пособники нацистов? Да, и ещё, никаких ограничений в деятельности Компартии Швеции.

– Так их и нет, – обрадованно заявляет премьер-министр. – Коммунисты у нас сейчас в парламенте заседают[227].

– Ну, вот видите… Можете же, когда хотите. Значит, с остальным вы согласны? – вопрошаю я.

Согласны. Куда им деваться? Но торговались до самого утра. Пришлось даже карту Швеции раскатывать с нанесённым расположением шведских гарнизонов-укреплений. Прихватил такую с собой. Показывал королю, министрам, как РККА их бить будет, ежели продолжат упрямиться. Сначала просили отдать хоть часть золотого запаса. Потом – ограничить репарации этим запасом. Хитрюги. Золотой запас – это наш законный трофей. А репарации – это совсем другое. Отторговали немного про армию. Договорились, что части, введённые в города, сложат оружие только после наведения порядка. ПВО в южной части страны и береговая оборона будет разоружена только после того, как РККА сможет обеспечить своими силами соответствующую оборону от Германии. Разрешается сохранить полк королевской гвардии и десять бэтээров при нём. Генералы в рабочие батальоны не направляются, а просто демобилизуются, если, конечно, не будут признаны СОА пособниками нацистов. На всякий случай оговорил запрет на присвоение генеральских чинов с 15 марта 1943 года, а то у них каждый второй боец генералом станет. По рыболовному флоту снизили советскую долю до трети, мол жрать-то народу чего-то надо. За Готланд торговались-возмущались. Поговорили про шведскую собственность в Рейхе. Договорились, что эта собственность не может быть трофеем в Советско-германской войне и подлежит возврату Швеции.

К рассвету наконец-то составили-согласовали черновики акта о капитуляции, торгового договора, соглашения о порядке управления Швецией в военный и послевоенный периоды, договор о передаче острова Готланд и провинции Норрботтен, определили размер репараций. Дали команду в канцелярию готовить чистовые экземпляры документов. И тут зашедший в кабинет адъютант сообщает, что самолёты с Советской делегацией заходят на посадку.

Решили сделать перерыв. Пущай шведы отдохнут маленько, а мы с Александрой Михайловной поехали встречать Молотова.

Приехали-встретили. Наркоминдел бьёт копытом, рвётся в бой. Александра Михайловна предлагает Вячеславу Михайловичу ознакомиться с тем, что мы за ночь наработали. Молотов охреневает от того, что мы тут без него всё уже разрулили. Чего-то там про дрова, которые мы наломали, и про превышение полномочий. Порывается выбросить-порвать черновик. Попадос! Хотели, как лучше, а получилось… звездюли получились. Порывается Александру Михайловну уволить, а меня под трибунал отдать. А мы чего? У Коллонтай были инструкции о предварительной позиции Советского Правительства на переговорах. Потом была команда начинать без Молотова. Мы и начали. И чего это мы виноваты, что шведы так быстро сломались?

Разнос закончен. Или просто Вячеслав Михайлович слегка утомился и решает немного отдышаться. Начинает читать черновики. Хмыкает. Удивляется. Глаза на лоб лезут. Под конец чтения начинает ржать.

Ага. Не было в инструкциях ничего про строительные батальоны, про рыболовный флот, про Готланд и про содержание СОА и военных баз за счёт Швеции. Мы это с Александрой Михайловной от себя добавили, чтобы было чего уступить. Так кто ж виноват, что шведы слабовато торговались.

– Что это за строительные батальоны? – спрашивает нарком.

– Ну, так если шведов в плен брать, то, во-первых, всех всё равно не возьмём, а во-вторых, нам же их и содержать придётся за свой счёт. А так это будет шведская государственная структура, финансируемая за шведский счёт, но работающая под нашим руководством и в наших интересах. Опять же узкую колею в Швеции и Норвегии на наш стандарт перешивать кому-то ведь надо.

– А Готланд зачем?

– Слушайте, Вячеслав Михайлович, если он нам не нужен, так можем потом его на что-нибудь обменять. И вообще, что это за война, если никакой территории не отжали?

– Отжали? – удивляется Вячеслав Михайлович.

– Отобрали, – поясняю термин и чужевремён-ный сленг в устах красного генерала, – так вроде бы в Одессе говорят.

– Одесса, говоришь. – И нарком начинает хихикать.

Потом поясняет своё веселье. Меня, оказывается, на переговоры выдернули как раз для того, чтобы шведы поменьше выкаблучивались, чтобы сговорчивее были. Генерал, который обеспечил в течение пары-тройки месяцев разгром двух групп армий непобедимого Вермахта, который собственноручно расстреливает пленных десятками тысяч, без разбора сажающий вражьих чиновников на кол или скармливающий их голодным медведям, это само по себе страшнейшее пугало для цивилизованно-нейтральных европейцев. Добралась уже до Швеции моя слава. Вот в Москве и подумали, если шведы будут торговаться-упираться, то предъявить им меня. Штанишки намочат и будут сговорчивее. А я вот, видишь ли, решил подстраховаться и резерв для торговли заготовил. И резерв этот не понадобился. Что теперь? Не отказываться же от честно нажитого-отжатого? Товарищ Молотов соглашается. Отжатое вертать взад не будем.