Ближе к обеду сначала из штаба ВВС Карельского фронта пришло сообщение. Немцы отступают на всём протяжении фронта. Закрепиться на новых рубежах не пытаются. Оставляют только арьергардные заслоны, а основные силы отводят к морю, к портам. Движение это хорошо с воздуха просматривается, ну и раз просматривается, то и бомбится-штурмуется. Чуть позже из Москвы пришла шифровка. По всей видимости, в Берлине приняли решение на эвакуацию 20-й армии из северной Норвегии. Вот Дитль со своими егерями и драпает к морю. Немного жаль, что не из-за нас драпает. Вроде бы как не мы его победили, а он выполняет предписанный свыше манёвр. Хотя… приказ-то отдан из-за наших действий. И не Дитля мы разгромили, а берлинских фюреров и фельдмаршалов напугали-убедили в необходимости драпа-эвакуации. Приятно, однако.

В сторону Нарвика 20-я горная армия уже больше не смотрит. С юга Норвегии, есть там в районах Осло и Тронхейма у немцев кое-что из береговой и крепостной обороны, к Нарвику если посуху, то только горными тропами пробраться можно. Не придёт оттуда к нам забота-неприятность. Добивать-преследовать Дитля будет Карельский фронт, а у нас задачи другие. Выставляем заслоны на горных дорогах-тропках к югу и северу от Нарвика, оставляем гарнизон в самом Нарвике, а основные силы поворачиваем-возвращаем в Швецию.

Отдаю соответствующие приказы и, забрав часть штабных офицеров, улетаю на транспортнике в Буден. Триста пятьдесят километров. Час лёта. Прилетели. На лётном поле нас встречает сияющий, как начищенный пятак, начальник службы тыла дивизии гвардии капитан Багромян. Ему, оказывается, помимо прочих забот досталась задачка по разгребанию силами пленных шведов развалин форта-хранилища золотого запаса Швеции. Работы там – выше крыши. Месяца за два обещает справиться. Но десяток увесистых слитков уже на руинах откопали. Что он с гордостью и демонстрирует. Примечательные такие слитки. Три шведского Риксбанка, два со швейцарскими клеймами, один царский – романовский и четыре немецких из Рейхсбанка. Хорошие трофеи. Я вообще во время наших рейдов особое внимание уделяю финансово-денежной составляющей. Купюры-драгметаллы. Золото-серебро нужны стране для финансирования закупок в США и лишними не будут. Банкноты – очень пригодятся для зафронтовой работы парней из конторы, где в почёте горячее сердце, холодная голова и чистые руки. Ведь по ту сторону фронта у нас хоть и авторитарно-тоталитарный, но капитализм, со всеми присущими ему родимыми пятнами. Жажда наживы, коррупция и мошенничества-аферы там в избытке, а вот чистые руки в большом дефиците. И этим надо пользоваться. Ведь сказал же дедушка Ленин: «Капиталисты нам сами продадут верёвку, на которой мы их и повесим»[218].

Ага. От Будена до Стокгольма по железной дороге почти тысяча километров. Не получится на такое расстояние провести успешный рейд бронегруппы. Чем дальше на юг, тем более населённые места, тем больше гарнизоны шведской армии. Она нам, конечно, не соперница. Побьём. Но стремительного рывка-прорыва в том направлении не получится. Когда готовили операцию, считали-обсчитывали и так и сяк, по-всякому, и никак не выходило провести в сжатые сроки более-менее боеспособную группировку до шведской столицы. В сжатые! В несжатые сроки – без проблем. Классическое наступление. Классические бои-атаки. И через недели три окончательный разгром шведской армии на подступах к Стокгольму. Тоже неплохой результат. Но и своих бойцов придётся класть в шведскую землю, и немце-британцы могут очухаться и вопреки логике оказать гибнущему королевству помощь. И как ни крути, операция в Скандинавии – вспомогательная. Пока. Основные дела сейчас идут в Белоруссии, и нет желания и особых ресурсов сейчас у страны на затяжную кампанию в Швеции.

Но Швецию надо разгромить. Надо заставить её сдаться. А на войне все средства хороши. Вот и предложил я на одном из совещаний воспользоваться дореволюционным опытом.

Паника бывает разная. Бывает паника на поле боя, бывает – в тылу, а бывает финансовая паника. Иногда финансовая паника страшнее панического бегства дивизии с передовой, потому что открытый противнику фронт можно заткнуть резервами на спешно подготовленных рубежах в тылу, а на ликвидацию финансовой паники может уйти довольно много времени и ресурсов, а если времени и ресурсов не хватает, то пипец приходит воюющей стране, столкнувшейся с распадом финансовой системы. Перестают работать банки. Люди не могут получить свои вклады. Предприятия не могут провести платежи контрагентам. Замедляется и даже замирает торговля. Инфляция, чёрный рынок, голодные бунты, забастовки, срыв мобилизации. Много всяких неприятных последствий сулит финансовая паника воюющей стране. А если ещё и противник заведомо сильнее, тогда всё – туши свет.

Вот и было решено на том совещании повторить японский опыт[219] сорокалетней давности. В день объявления войны Союзом Швеции шведам начали приходить письма из банков, в которых они имели счета. В письмах банки уведомляли вкладчиков, что в связи с началом войны со следующего дня будут приостановлены все движения по счетам и выдача наличных. Кто хочет снять часть наличных со своего счёта – у того есть только один день на это. Лимит на снятие наличных – тысяча крон. Всё остальное морозится до окончания войны. Кроме того, в нескольких газетах напечатали информацию о подготовке указа об изъятии золота у населения для нужд обороны. Банковская тайна и журналистская этика? Угу. Совсем немного денюшек понадобилось для того, чтобы заинтересовать мелких банковских клерков, имеющих возможность скопировать списки рядовых клиентов. Журналисты тоже не прочь были подработать. Несколько гражданских радиостанций с обеда 11 марта начали вести радиотрансляции-репортажи от зданий крупнейших шведских банков, где людская толпа пыталась получить свои кровные. Банки начали массово закрываться, объявляя перерыв в работе на день-два, ведь в их филиалах тупо не хватало наличности для выдачи. Продажу золота банки тоже прекратили. Тут подоспело известие о захвате русскими золотого запаса королевства. Народ пошёл на штурм ювелирных магазинов. К вечеру правительство королевства разродилось опровержениями и призывами к спокойствию. Но… В столице уже вовсю набирали силу беспорядки. Полиции-то в городе почти не было. Какой-то негодяй фальшивым приказом отправил её подальше из города. Несколько поджигателей и провокаторов – и в городе встают дымы пожаров. Взрыв на насосной станции, и тушить пожары можно, только черпая воду из протоков. Да вот беда, несколько аварий на мостах, и пожарные машины застревают в пробках. Выстрелы. Погромы. К концу первого дня войны столица королевства уверенно погружается в хаос. Вернувшаяся через сутки на место столичная полиция начинает пытаться наводить порядок. В нескольких местах в неё стреляют. Полиция начинает применять огнестрел без разбора. Кое-где на улицах уже строят баррикады. Грабежи и мародёрство остановить не получается. Проблем добавляет неожиданное нападение на главную шведскую тюрьму что располагается в центре Стокгольма на острове Лангхольмен. Тяжёлый грузовик таранит ворота, с крыш рядом расположенных зданий по охране стреляют снайперы. Десяток головорезов врываются во двор тюрьмы. Короткий бой-избиение не имеющего опыта противодействия диверсантам персонала тюрьмы. И через полчаса-час на улицы королевской столицы выливается поток из нескольких тысяч мелких воришек вперемешку с матёрыми рецидивистами. Пошло веселье. Забастовки в порту и на заводах добавляют красок в фестиваль непослушания.