Расанов, глядя на приборы, обратил внимание, что они направляются не на северо-восток, а на юг. При этом Родионов внимательно вглядывался в лежащий под ними разрушенный город.

— Мы что, не в Москву летим?

— Пока нет. У меня здесь есть одно дело.

Родионов вернулся к месту их стоянки, к амфитеатру. Вертолет завис, и летчик изучал поверхность. Вот по одному из склонов стелется побег с отходящими от него тысячами нитей, которые поблескивают на солнце. Сюда они с товарищем ходили каждый день, чтобы пресечь дальнейший рост в их сторону хищного растения. Родионов на предельно низкой высоте, на малой скорости летел над этим побегом. Побег все утолщался, из него в разные стороны расходились ветви, захватывая наземный Минск. Основная ветвь уже достигла метровой толщины. Наконец Родионов увидел огромную серо-черную глыбу размером с одноэтажный дом. Именно от нее в разные стороны, как лучи, расходились наземные побеги. Глыба еле заметно ритмично колыхалась. Видимо, это она управляла многотонным плотоядным мутантом, убившим Тузика, спецназовца и тысячи других животных, а также подчинившим миллионы растений — от мельчайших травинок до больших деревьев. Скорей всего, агрессивный лес в метро, о котором рассказывал Расанов, — то же самое растение.

Родионов нажал на кнопку, и две тяжелые ракеты отделились от вертолета. Через секунду прогремел взрыв. На месте живой серой глыбы дымилась черная яма. Ветки и побеги пылали. Пилот точно не знал, убьет ли это монстра, но он сделал, что мог, и теперь с облегчением направил вертолет к Москве.

Расанов угрюмо смотрел на монитор, по которому пробегали однообразные пейзажи. Он искренне считал поступок Радиста и поддержавшего его спецназовца безумием. Надо же, спуститься в Муос, в этот ад, всего с двумя автоматами! Нет, Александр вовсе не был трусом. Он просто не видел в этом смысла и действительно рассчитывал на повторный поход, когда, вооружившись и уже зная об опасностях Муоса, можно будет реально помочь его несчастным обитателям.

Мысли министра были логичны и правильны. Но почему-то на душе становилось все гаже. Гибель этой девчонки что-то перевернула в нем. В поступке Радиста была какая-то своя, высшая правда. Нет, он непременно вернется в Муос. Он сделает все, что в его силах, а потом заберет Радиста. Ему хотелось стать другом этого постаревшего за один день пацана. Расанов верил, что так и будет.

«Камбала» была экспериментальной, достаточно не испытанной моделью вертолетов нового поколения. Какие-то ошибки конструкторов, а может непозволительно долгий простой вертолета в ангаре сделали свое дело — в мини-реакторе начался неконтролируемый и очень быстрый процесс нагревания…

Радист находился в лаборатории Центра. Раньше она занималась проектированием ветряков — ветряных пропеллеров с генераторами, которые снабжали электроэнергией дальние поселения, но теперь была озадачена созданием радиостанции. За основу взяли радиопередатчик ленточников, но радиостанция должна была включать еще и приемник сигналов, и при этом работать от электросети, а не от солнечных батарей, как прежняя система.

Задача была трудная. В подчинении Радиста находились два электрика. Это, конечно, не радиомеханики, но лучше, чем зоотехники или аграрии. Как могли, они участвовали в процессе.

В одном из туннелей произошла стычка разведотряда Центра с ленточниками. По счастливой случайности, среди трофеев, отбитых центровиками, оказался рюкзак с инструментом и замызганным справочником, подаренными Радисту его учителем. Рюкзак этот был конфискован у Игоря, когда они попали в плен, и теперь пришелся как нельзя кстати. Справочник и еще несколько растрепанных учебников, найденных в библиотеках Центра, содержали бесценные подсказки. Однако Игорь чувствовал себя неуверенно, задача казалась ему непосильной. Перед началом работы он крестился, как делала это Светлана.

Подчиненные электрики, которые были значительно старше Радиста, относились к нему с уважением. Кудрявцев очень изменился после смерти Светланы: худое вытянутое лицо с застывшим, погруженным в себя взглядом; сутулая фигура и медленная шаркающая походка делали его вдвое старше.

Работы по созданию радиостанции начали с составления списка недостающих деталей. По старым картам Минска определили возможные места, где они могут быть. Среди УЗ-7, 8 и 9 было объявлено, что у них есть шанс на три уровня улучшить свой статус, если они найдут нужные радиодетали на поверхности. Из пятидесяти сталкеров-добровольцев вернулось меньше тридцати. Игорь выбрал из принесенного ими хлама подходящие детали. Многого не хватало, приходилось импровизировать.

Антенну, сконструированную по схеме Радиста, вынесли на верхние этажи выстоявшего Дома правительства. Несколько важных особ с уровнем значимости не ниже третьего собрались в лаборатории. Игорь включил рацию и дрогнувшим голосом объявил в эфир:

— Говорит радиомеханик отряда особого назначения Игорь Кудрявцев. Идет вещание из Минска. Москва, как меня слышишь? Прием…

Спустя долгие секунды хрипов и шипения в ответ послышался далекий и такой родной голос:

— Игорь, Игорь! Москва тебя слышит! Игорь… сынок… Ты жив…

Наверное, старый радиомеханик плакал. Спустя пару дней после ухода в экспедицию своего ученика он понял, что остался один. Во второй раз потерял семью. И теперь он вновь слышал голос последнего родного ему человека, который вещал почти из небытия.

— Степаныч! Передай властям Полиса, что задание выполнено. Мы сделали все, что могли. Мы ждем помощи. Высылайте вертолет с отрядом — мы будем их ждать…

— Игорь, вертолета здесь нет… Расанов не вернулся… Никто из ваших не вернулся…

* * *

Они сидели друг против друга, как когда-то давно — в бункере. Но теперь Буковский сам пришел к нему в лабораторию. За последнее время он сильно постарел и с грустью смотрел на изменившегося Радиста.

— Почему в моей жизни так все складывается, а? Почему все, кого я люблю, уходят? За что мне это? Мой сын, Светлана… И вот теперь, как только я привязался к тебе, ты тоже куда-то уходишь! Почему? Вы что, специально смерти ищете?! Ты мне скажи, что тебя не устраивает? Нет-нет! Я даже речи не веду о материальной выгоде — с вами бесполезно об этом говорить! Но ты имеешь здесь все, чтобы творить добро! Радиостанцию, которую тебе удалось собрать, люди воспринимают как великое чудо. Ты ведь знаешь, что сюда идут паломники со всего Муоса ради сеанса связи с Москвой? Они записываются в очередь. И, заметь, я не беру с них за это платы — пусть люди слушают и радуются. Ты стал героем, хотя, вижу, тебе это тоже безразлично. Так чего ты хочешь?

Радист смотрел мимо Буковского. Не спеша, без особого интереса к разговору он ответил:

— Ты знаешь, что Муос в опасности; может быть, даже на волоске от гибели. Светлана хотела его объединить и спасти. Теперь этого хочу я.

— Да ради бога, — спасай Муос! Старый Гроздинский умер. На днях меня изберут новым Председателем Ученого Совета. Ты пойдешь на мое место — после создания рации тебя изберут без проблем. Мы будем в Совете в большинстве и станем править Центром. Вот и давай спасать Муос — я ведь тоже этого хочу!