— Сдается мне, что у нас на это силенок не хватит, — задумчиво бросил Рысев. — Я ощущаю невероятную мощь, и это еще ее барьер сдерживает. Волхв, что делать?

— Попробуем ударить все вместе, — после недолгого обдумывания, решительно заявил Орислав. — Вы объедините силы, сольете в меня, я своих добавлю, и когда золотой свет исчезнет, ударю по тому, что явилось. Вот только не уверен, что удастся уничтожить, но, может, хоть ослабим. Затем будем сдерживать его всем, чем можно, как вы при ритуале принятия в круг поступаете. Может, и выстоим. А ты, боярин, — он повернулся к Воронцову, — вешай на пояс свой жезл, ты единственный, кто может сейчас из круга выйти. Как ударю со всей мощи, прикроешь меня щитом. А может, добьешь вражину. Как же все плохо вышло, — посетовал волхв, — с чего артефакт решил, что лучшим претендентом на княжеский трон станет одержимый, да еще такой силы?

Воронцов поглядывая в сторону золотого стакана, который уже полностью был заполнен непроглядной тьмой. Повесив жезл на пояс, он вышел из рунного круга и подошел к стоящему в десяти шагах от него волхву.

— Готовьтесь бояре, — произнес в этот момент Орислав, — у нас не больше минуты. Бьем светом, стихии тут не помогут.

Кречет вытащил свой посох, и тут же его навершение прекратило светиться изумрудом и окрасилось привычным белым плотным сиянием, от которого к волхву потянулась тонкая яркая ниточка. Достигнув волхва, она оплела низ посоха. Остальные бояре занялись тем же самым, ниточек стало больше — вторая, третья, вот уже десяток, еще четыре все, все отметились. Что ж, это мало чем отличалось от того, что делал Воронцов, когда уничтожал разрывы тьмы четыре дня назад, только волхв использовал для концентрации не свою руку, а навершение посоха, в которое был вставлен кристалл, который начал разгораться белым. И чем больше было нитей, тем сильнее становился шар света, Ориславу даже пришлось поднять его, направив к центру капища на вытянутой руке, чтобы хоть что-то видеть.

— Беляш, на выход, — мысленно приказал Воронцов, сейчас ему было нужно все.

Как же плохо, что он не прихватил парочку световых гранат, но кто мог ожидать, что вместо простого ритуала, который должен был решить часть их проблем, он попадет в центр сражения?

— Держись рядом, — начал он инструктаж прислужника. — Как золотой свет растает, принимай боевую ипостась, затем используешь призрачный шаг и заходишь врагу в тыл, бьешь его в спину всем, чем можешь, ошеломлением, копьями, арканом, только нас не зацепи, затем рывком атакуй в спину. Делай, что хочешь, но чтобы враг развернулся к тебе. Ты понял меня?

— Да, хозяин, я сделаю все, чтобы уничтожить твоего врага.

— Боги не оставьте нас, — прошептал волхв, и в этот момент золотой «стакан» исчез.

Все случилось в одно мгновение — луч белого, сияющего света сорвался с навершения посоха и угодил во тьму, которая рванулась во все стороны, заполняя собой капище. Сначала он двигался со скоростью света, но, столкнувшись с тьмой, стал замедляться, и Константин, выставив щит Сварога, видел, как тот с трудом отвоевывая сантиметр за сантиметром, прорывается к цели. Заряд был настолько мощным, что даже тьма неимоверной плотности не смогла полностью защитить укрывшегося в ней. Яркая вспышка света разогнала ее, отвоевав всего метра три вокруг центра капища, но этого хватило, чтобы увидеть, прямо над диском стояла женщина. Она не пострадала, разве что на животе корсет или что-то отдаленно его напоминающее осыпался пеплом, сама она не получила никакого урона. Их взгляды встретились. Зрачки ее глаз оказались черны, но это был не цвет, сама тьма, первозданная тьма, которая почти сразу сомкнулась, скрывая ее от Воронцова, но он все же успел ее рассмотреть. Лет тридцати, ростом чуть пониже Константина, ярко-медные прямые волосы, спадающие на спину, приятное аристократичное лицо. Если бы не гримаса презрения, можно было бы назвать его красивым. Тело гармонично сложено, не худая, но и не полная, шея длинная, тонкая, грудь крепкая, высокая и довольно большая, плоский живот. Длинная юбка алого цвета с разрезом спереди, которая почти не скрывала стройные ноги в сапогах до колена. В правой руке у нее был белый посох с красной пирамидкой в навершии.

— Боги, — выдохнул Орислав, накапливая в посохе очередной заряд света, — княжна Татьяна. Вот, значит, кого адепты зовут Всевышней. Меч призвал к нам саму аватару первозданной извечной тьмы.

— Плохо дело, — прокомментировал новую информацию Воронцов, заметив краем глаза, как Беляш, выполняя приказ хозяина, приняв боевую форму, ушел, как выражаются игроки, в инвиз, растворившись во тьме. Только вот теперь боярин сомневался, что это правильный приказ. — Может, попробовать ее в сферу света запереть, как вы с кромом сделали?

— Шутить изволите, Ваше сиятельство? — голосом, с запредельным уровнем сарказма, поинтересовался Орислав. — Та зверюга по сравнению с Татьяной, что живоглот против боярина Кречета. Плохо, что ничего дальше двух шагов не видно, я не представляю, что там с боярами происходит. Я даже не знаю, что делать. Хотя… — протянул волхв задумчиво, — прикрой меня, боярин, попробую «Солнце Сварога» повесить. Может, хоть немного тьму разгонит.

И тут Воронцов вспомнил, где находится.

— Хранитель, — мысленно позвал он.

Прошла секунда, вторая, и никто ему не ответил. Вместо этого в щит Сварога врезался плотный сгусток тьмы, тот устоял, но Константин видел, как его начало разъедать, слой за слоем, черная паутина вгрызалась все глубже. Но вот божественная энергия начала изничтожать черную веду, отвоевывая обратно то, что было пожрано. Новый удар в самый центр, который пострадал сильнее остальных участков, но божественный держался.

— Отмеченный Сварогом, — ледяной женский голос раздался прямо из тьмы, — сегодня ты умрешь.

— Пошла на хер, сука, — прошипел Воронцов, и мысленно нащупал Беляша, который все же умудрился зайти за спину Татьяне.

Скользнув в сознание прислужника, Воронцов увидел нечеткие очертание фигуры метрах в трех перед Беляшом. Бросив поддерживать щит, он создал огнешар и швырнул его в направлении цели, одновременно отдавая приказ прислужнику атаковать.

Он даже успел перехватить щит, в последний момент вернув контроль над рассыпающейся энергетической преградой, сила полилась потоком, поглощая разрушающую веду.

Константин снова скользнул в сознание Беляша, тот как раз совершил рывок. Да, много всего совпало в этот момент… Он видел глазами прислужника, как его собственный огнешар, разрывая тьму, врезался в грудь княжне. Она закричала, когда ее охватило божественное пламя, не хватило у тьмы силенок отразить божественную веду. С последствиями она справилась замечательно, фигура окуталась чернотой, словно на вспыхнувшую лужу