Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Презрение, с каким Увилл произнёс последние слова, показывало, сколь мало его заботит подобная перспектива.
— Однако сейчас я бы на вашем месте дважды подумал, прежде чем возражать, — Увилл многозначительно положил ладонь на рукоять меча, который уже успел убрать назад в ножны.
Юный барон сглотнул при виде этого красноречивого жеста.
— Приведите сюда господина Деройля, — наконец сказал он, обращаясь к паре ближайших стражников.
Те явно замялись и бросили смущённые взгляды на Балтона, заметно сконфуженные тем, что им отдаёт приказы в его присутствии какой-то безусый щенок. Тот, слегка усмехнувшись, кивнул головой. Оба стражника облегчённо выдохнули.
— А где он? — обратились они уже к Саммеду.
— А мне почём знать? — сорвался на крик барон, наблюдавший эту плачевную для него сцену. — Идите и сыщите!
Нехотя кивнув, стражники вошли в дом. Повисло неловкое молчание — более двух сотен людей, переминаясь, ожидали, когда же те двое вернутся.
— Сделайте одолжение, сударь, — чуть помолчав, заговорил Увилл. — Когда будете сообщать об этом инциденте Боргу, не забудьте упомянуть о том, с какой лёгкостью я взял ваш замок. Не забудьте упомянуть, что все его защитники мгновенно сложили оружие, лишь только узнав своего истинного господина… Кстати, я бы предостерёг вас от возможных необдуманных действий. Не стоит наказывать всех этих людей за случившееся. Поверьте, это не проявление предательства, а напротив — проявление истинной преданности. Вы, я полагаю — человек благородный и неглупый, и не станете наказывать за преданность.
Краска досады залила щёки юноши. Было видно, что он глубоко уязвлён тем, насколько легко его оставили все те, кто должен был ему служить. Но в данной ситуации он понимал, что единственным приемлемым вариантом станет просто проглотить эту обиду.
— Так вот, передайте Боргу, что домен по-прежнему мой. Я могу взять его в любой момент, когда пожелаю, и не в его власти мне помешать. Передайте это и остальным его вассалам. Они должны понимать, что в случае чего Борг Савалан не сможет защитить их от меня. Вы — оккупанты на моей земле, и всё население домена считает именно так. А потому, надеюсь, вы не станете делать ничего, что могло бы вызвать моё недовольство.
Саммеду хватило остатков мужества, чтобы взглянуть в глаза Увиллу, но в этом взгляде было слишком мало вызова и слишком много страха. Увилл же ответил ему на это самой приятной из своих улыбок.
Наконец послышались крики, и на пороге появились те самые стражники, державшие под руки вопящего человека. К удивлению Увилла, тот был уже довольно-таки стар — лет под пятьдесят. Признаться, он ожидал увидеть насильника помоложе. Стражники тем временем подтащили старика и бросили его на колени перед Увиллом. Тот, скуля словно пёс, попятился на четвереньках поближе к своему господину, словно тот мог как-то его защитить.
— Это он? — спросил Увилл у Ямера.
— О, да… — гримаса злобы, боли и торжества исказила лицо молодого человека.
— Напомни его имя, пожалуйста.
— Деройль, — выплюнул Ямер.
— Ну что ж, господин Деройль. Вы обвиняетесь в том, что совершили насилие над невинной девушкой, которая была невестой вот этого молодого человека. Есть ли вам, что сказать в своё оправдание?
— Насилие?.. — удивление Деройля, похоже, было искренним. — Какое насилие, ваша милость? Вас, должно быть, ввели в заблуждение…
— Ах ты, гнида!!! Он лжёт, государь! — вскричал Ямер.
— Я разберусь. Так вы утверждаете, что не трогали девушку?
— Ну я, конечно, позабавился с ней, государь… — мерзкая улыбка промелькнула на посиневших от страха губах. — Ну вы же понимаете… Это была простая деревенская замарашка, а не благородная дама!
— Так ты изнасиловал её?
— Как можно изнасиловать тупую селянку, государь? — было видно, что этот подлец искренне верит в то, что говорит. — Она же ничего не соображает! Да и права у неё нет решать. Она — вещь, государь, которая принадлежит моему господину, и не вещи решают, как их использовать!
— Я убью его! — не владея собой, Ямер замахнулся кинжалом и сделал движение к Деройлю, но несколько крепких рук тут же схватило его, после чего он был обезоружен.
— Спокойней, тут у нас суд, а не расправа, — проговорил Увилл.
— Суд? — недоумённо воскликнул Деройль. — Государь, но ведь не можете же вы судить меня за то, что я потискал какую-то деревенскую девку?
— Ты собираешься указывать мне, что я могу, а чего нет? — рявкнул вдруг Увилл. — Ты, слизень, сам признался сейчас в изнасиловании! Я не знаю, какие порядки там у вас в Латионе, но на моей земле честь любой девушки — священна! И ты понесёшь заслуженную кару, ибо я — король этих людей, и мой долг — защищать их от таких как ты!
— Государь… — завыл Деройль и, распластавшись на земле, ужом пополз к Увиллу, собираясь, должно быть, целовать ему ноги.
Те двое стражников, что приволокли его сюда, подскочили и, не церемонясь, придавили его ногами к земле.
— Вот мой приговор, — огласил Увилл. — Ты получишь сорок ударов плетью от жениха девушки, которую ты обесчестил. Но прежде ты отправишься к ней, пешком и абсолютно голым, и будешь молить о прощении.
— Не получится, государь… — глухо проговорил Ямер. — Она умерла… Наложила на себя руки…
— Вот как?.. — голос Увилла был тих, но Деройля вдруг забила дрожь. — Коли так, то здесь уже имеет место убийство… И я меняю свой приговор. Я приговариваю тебя к казни. Тебя повесят, пёс! Впрочем…
Завывающий Деройль мгновенно затих и с надеждой взглянул на Увилла. Ямер же, напротив, взирал с изумлением, смешанным со злостью. Неужели в последний момент король помилует преступника?
— Впрочем, я предлагаю тебе выбор. Либо ты будешь повешен сейчас же, либо… Либо тебе отрежут яйца, чтобы ты впредь не зарился на молодых девушек! Выбор за тобой, червяк! Но, мой тебе совет, лучше бы тебе выбрать казнь!
Деройль рыдал, выл и издавал какие-то нечленораздельные крики. Он грыз землю и извивался, пытаясь избавиться от тяжёлых сапог стражников и доползти до короля.
— Решай немедленно! Если ты продолжишь завывать, тебя просто вздёрнут!
— В… в… второе… — кое-как выдавил из себя Деройль.
— Я так и думал, — презрительно бросил Увилл. — Что ж, преступник выбрал свою участь. Ямер, не желаешь ли?
— О, ещё как, ваше величество! — хищно оскалился юноша. — У меня в этом богатый опыт — я кастрировал уже немало хряков!
— Ну, значит, ещё один тебя не слишком утомит! — под общий хохот произнёс Увилл.
— О, я мог бы вырвать ему яйца голыми руками,
