— Я могу ограничить влияние господина Крышаева внутри корпорации, но это не будет иметь значения, если он по-прежнему будет иметь право голоса.

Михаил немного помолчал, прежде чем изложить свои планы по ликвидации и сопутствующих процедурах. Все промолчали, услышав имя Эдварда Пэттинсона. Все проигнорировали факт откровенного разбоя, который Михаил собирался учинить в ответ на действия неугодного ему крестного. После изложения всех предложений и доводов, в кабинете пару минут стояла тишина.

— Михаил, мы можем сместить Николая с должности главы «Живого проекта», но не можем голосовать за остальное…  — тихо, но твердо сказал мужчина в очках.

— Кто может нам помешать, Олег Валентинович?

— Устав.

— Какой именно пункт?

Михаил поднялся и прошел к собственному диплому на стене, за которым был врезан сейф. Набрав код и приложив ладонь к сенсорам, Михаил достал пухлый Устав и положил его перед Олегом Валентиновичем. Тот торопливо, но аккуратно начал перелистывать страницы.

— Пять, четырнадцать, три, — сказал он через несколько минут. — Вопросы о закрытии, реорганизации, ребрендинге, дополнительных эмиссиях, объявлении банкротства и прочие, имеющие последствия… да, этот…  не могут обсуждаться при личном отсутствии держателей контрольного и/или блокирующих пакетов голосующих акций и/или личном отсутствии учредителей Общества.

— Ясно, — сказал Михаил. Он действительно не помнил об этом пункте. — Позвольте предложить вам получасовой перерыв, пока я не решу этот вопрос.

— Конечно, Михаил, — с явной иронией ответил Владислав Савельевич — седой здоровяк, всегда сидевший рядом с Николаем Крышаевым и бывший его пожизненным партнером и должником.

Постепенно кабинет президента опустел. Лишь Петр, привалившись к подоконнику, продолжал безучастно наблюдать мыски своих модных замшевых бот.

— Ты мне расскажешь, что произошло в Чили? — поднял он взгляд.

— Да, Петь, конечно. Дай я позвоню маме и решу это недоразумение.

— Мне выйти?

— Да как хочешь, ты мне не мешаешь, — Михаил дожидался ответа матери.

Через несколько минут разговора Петр понял, что ему все же стоит выйти.

— Нет, Миша! — возмущалась Лариса Сергеевна, — Ты не смеешь так поступать с Николаем, я запрещаю тебе, я не даю своего согласия!

— Мама, он замарался по…

— Миша, — прервала его мать, — тебе легко сейчас раскидываться направо и налево тем, что ты не заработал. Крышаев был другом твоего отца, он своим лбом торил дорогу для лаборатории, когда о положении, которое она ныне занимает на мировом рынке никто и не мечтал. Он столько сделал для нас, сколько никто и никогда больше не сделает. Благодаря ему лаборатория твоего отца выросла в трансконтинентальную корпорацию. Он взвалил на себя и нес, не гнушаясь запахами, столько помоев…  — Лариса Сергеевна поморщилась и отвернулась. — Этот бизнес не был чистым, Миша, и за то, что тебя эти подробности практически не тронули, благодарить ты должен Николая.

Михаил был в ярости, но понять это можно лишь по побелевшему лбу и глубокому размеренному дыханию.

— Я не позволю тебе реорганизовать компанию ради того, чтобы избавиться от Николая. Нет! Мое слово — нет! — закончила вдова профессора Королева твердо.

— Хорошо, — глухим голосом согласился Михаил. — Куратора от Пентагона нашли в море у Певека несколько дней назад. Что это дело рук кого-то из корпорации — сомневаться не приходится.

— Это сделал Николай.

— Вот как, — без удивления продолжил Михаил. — Пэттинсон вертит Крышаевым как хочет. Это дядя Коля слил архив Арктики-1 и, полагаю, не только Арктики-1. Я уволил всех, я надеюсь, людей Крышаева, это несколько сотен человек, но не уверен, что обезопасил корпорацию от его самодеятельности. Крышаев играет в свои внутренние войны внутри «Живого проекта», не считаясь с моим мнением. Я запретил трогать Александра, чуть ли не на следующий день люди Крышаева практически убили его. Я уверен, что знаю лишь крохи того, что он творит на самом деле. И ты хочешь, чтобы он оставался в числе учредителей, имел слово на голосованиях?

— Да, — тихо ответила Лариса Сергеевна. Ее голос уже не был так тверд, но ответ был прежним. — Я не буду его оправдывать. Делай что хочешь, чтобы обезопасить компанию, но лишить Николая того, что принадлежит ему по праву, я не позволю.

— В таком случае мне нужно пять процентов голосующих акций и один привилегированных. Я заключил сделку. Где мне их взять?

— Для Пэттинсона? Миша, ты в своем уме? Ты пытаешься избавиться от Николая, называя его продавшимся и отдать его голос тому, кто его купил?

— Не только. Пэттинсон со своим влиянием будет бесспорно полезен, но для него предназначен один процент. Остальные пять — цена лояльности к LPI на территории обоих континентов.

— Кому именно уйдут эти пять процентов?

— Мама, ты понимаешь, что нам это нужно? Нам нужна защита в Америке, нам нужны наши сторонники. Если мы хотим там работать и развиваться, нам нужны…

— Мохнатые лапы? — перебила Лариса Сергеевна без улыбки. — И ты смеешь кивать на Николая?

— Мама!

Они смотрели друг на друга молча, чуть вниз, потому что камеры находились на проекторах под потолком. Потом Лариса Сергеевна притронулась дрожащей рукой ко лбу и закрыла глаза.

— У нас не будет контрольного пакета, — сказала она.

— По факту — да, но на практике у нас останется все тот же контроль. И у нас нет выхода…  — на лицо Михаила было больно смотреть, но Лариса Сергеевна понимала, что есть всего три возможных варианта разрешения этой ситуации, один из которых она уже отмела.

— Это очень много, Миша, — сказала она с печалью. — Мне нужно подумать…

— Ты не посмеешь, — тряхнул он головой. — Мама, даже не думай!

— Тебе все равно перейдет весь пакет, даже если тебя не будет в управлении, — сказала она, глядя в сторону. — Я бы хотела, чтобы ты получил контрольный пакет, — ей было тяжело говорить, Михаил вовсе потерял дар речи. — Дай мне пару часов, сынок. Мне нужно подумать.

Лариса Сергеевна отключилась, и Михаил резко поднялся. Он кинул взгляд в проем окна, но Петра там не было. Нерешительно положив ладонь на подголовник кресла, Михаил перевел дыхание и отвернулся. Он не хотел возвращаться на место, которое уже завтра, возможно, перестанет быть его. Пройдя к окну, Михаил стал дожидаться учредителей, чтобы продолжить собрание, а точнее сообщить, что оно возобновится завтра.

* * *

В это время Александр сидел за рабочим столом в снятой пару дней назад трехкомнатной квартире в спальном районе Москвы. Комнаты были обставлены качественной мебелью, на кухне и в ванной имелись вся необходимая техника, здесь было чисто и уютно, но Александр не имел привычки обращать внимание на место своего всегда временного проживания. В двух других комнатах поселились Глеб Саныч и Шурик, который забегал к Саше каждые пятнадцать минут и выдыхал какой-нибудь очередной восторг, мешая тем самым работать.