И опять его охватила досада от своего неумения и незнания. Если бы у него был учитель! Если бы он мог учиться, как следует!

– Ты чего нахмурился? – спросила Санда – так ты расскажешь мне, откуда ты пришёл? Или будешь скрывать от жены?

Нед слегка подумал, потом ответил:

– Сирота. Из ардов. Нашли на берегу моря. Работал пастухом, на положении раба. Сбежал. Завербовался в армию. Всё. Семьи нет.

– Бедненький! – Санда погладила Неда по щеке – теперь у тебя есть семья! Немного безумная, да, но семья.

Девушка захихикала и теснее прижалась к парню, он мягко, но решительно её отстранил:

– На службу пора. Ухожу. Вечером приду.

Санда молча кивнула головой, со вздохом сползла с коленей будущего мужа и переела на стул. Потом вышла следом за ним на крыльцо и долго смотрела ему вслед, слегка улыбаясь, довольная и спокойная. Всё получилось как надо. Потом она посмотрела на выходящих из дома Задары родителей и поспешила узнать – как же будет проходить то, о чём она мечтала все последние годы – её свадьба с любимым человеком.

* * *

Последующие несколько дней прошли для Неда как в каком-то тумане. Свадьба – не очень пышная по городским меркам, но для него, не видевшего другого, просто потрясающая.

Он сидел рядом с молодой женой, смотрел на неё, на окружающих и как будто не понимал, что с ним происходит. Бурные события захватили его, понесли, как листок, упавший с дерева уносится бурным дождевым потоком. Нед, казалось, смотрел на себя со стороны, как будто всё происходящее было не с ним. Гости, поцелуи с женой под крики гостей, новые лица, которые он должен был запомнить и новые имена, которые пытался запомнить и не мог.

Потом начались походы по подружкам – Неда представляли, показывали, как новую игрушку и он механически кланялся, дежурно улыбался, с готовностью обнимал молодую жену – делал всё, что от него требовалось.

Люди реагировали на появление новоиспечённого мужа Санды по-разному. Одни были искренне рады за Санду и её молодого мужа, другие внешне улыбались, поздравляли, а в голове у них скользили мысли зависти, злобы и даже ненависти, похожие на мерзких ядовитых улиток.

И таких было много. Что, впрочем, Неда не удивляло. За то время, что он слышал мысли людей, для него не было откровением такое двуличие. Санда наслаждалась вниманием, а ещё – любовными играми. Ночи напролёт они проводили в объятиях друг друга, и девушка была неистощима в постельных выдумках. Когда однажды Нед спросил у неё, откуда она знает все эти штуки, Санда ответила, что женщина в постели должна быть шлюхой, даже если внешне строгая и добропорядочная матрона. Это ей сказала Задара, которая и подсовывала Санде книжки об ЭТОМ, заявив, что каждая женщина должна уметь ублажить своего мужчину, иначе он будет активно смотреть на сторону. Впрочем – добавила та – он всё равно будет смотреть на сторону, но так хотя бы вернётся назад, сравнив и придя к одному единственному выводу – его жена лучше всех.

Вот так и проходила новая жизнь Неда – ночью любовные объятия Санды, днём – служба, после неё смесь из тренировок (он не бросил занятия с мечом) и походов по родственникам Санды, уроков Задары – она учила их обоих хорошим манерам, прочтения книг, и ещё многого, многого другого…времени катастрофически не хватало.

Для свадьбы Неду выделили два дня выходных, полковник сам предложил предоставить отгулы, узнав о происшедшем.

Оплатили свадебный пир родители Санды. Они же привезли в дом Задары, где жили молодые, целую повозку приданого – простыни, одеяла и кучу всякой нужной молодожёном мелочи.

Мать Санды прослезилась и сказала, что готовилась к замужеству дочери много лет. И что желает молодым только счастья. Увы, счастье она понимала по-своему. А заключалось это счастье в том, что когда Нед пойдёт на войну, его там прибьют, и тогда Санда снова будет свободна. Конечно, уже не девственница, но всё равно найдётся тот, кто пожелает взять её в жёны. При такой красоте девушки сомневаться в этом не приходилось.

Нед слушал мысли "мамы" и хмурился – он лично не собирался расставаться с жизнью, чтобы доставить удовольствие этой достойной женщине.

Отец Санды был искренне рад выбору дочери – ему нравился Нед, похожий на него самого в юности. На свадьбе папаша хорошенько набрался вина, и долго объяснялся в любви к зятю, косясь на злющую жену и подмигивая любимой дочке. В нём не было зла, и как нередко бывает – он шёл по жизни на поводу у своей энергичной жены, искренне любя её, хотя и частенько не одобряя то, что она делала. Но любовь есть любовь, люди прощают своим любимым то, что никогда, ни за что и никому не простили бы, будь он даже самым замечательным человеком на свете.

Санда…тут всё было сложнее. Девушка не была злой, плохой или подлой. Как ребёнок, который захотел какую-то игрушку, она сделала всё, чтобы её получить. Умная, расчётливая, при всей её сумасбродности и эксцентричности, Санда чётко понимала, что она хочет. А хотела она Неда. А ещё – стать взрослой. Скорее, и любой ценой. Улететь из дома, вести самостоятельную жизнь, свой дом, спать с мужчиной, ловить на себе завистливые взгляды подруг и разочарованные – знакомых парней. Всё это она получила. И наслаждалась.

Нед иногда задумывался об их совместном будущем и понимал – если всё продолжится так, как оно идёт, то их семью ждёт участь семьи родителей Санды – сильная, уверенная в себе, агрессивная женщина и добрый подкаблучник, выполняющий всё, что та прикажет.

Нед не собирался выступать в роли подкаблучника, а потому, недели через две после их с Сандой совместной жизни сказал, что главный в доме он, и будет делать так, как считает нужным. И если он не хочет идти к двоюродной сестре Санды, значит не пойдёт. Если он не желает приходить на воскресный обед к матери Санды – значит ноги его там не будет.

Санда не обиделась, хитро улыбнулась, а про себя подумала: "Ничего! Папка тоже вначале бунтовал. А потом и успокоился. Без женщин вы, мужчины, ничто, а с нами вы всё! Я ещё выведу тебя в люди!"

Нед чуть не раскрыл свои способности, едва удержавшись, чтобы не ответить на невысказанные мысли своей жены. Эти её мысли Неду очень не понравились.

На службе всё шло нормально. Его рота была не хуже других, особых нареканий на солдат не было, и они скоро привыкли, что командует ими бывший сослуживец. Нед не панибратствовал с подчинёнными, но и не позволял себе высокомерия, в отличие от своего непосредственного командира, лейтенанта Шусарда. Тот всем своим видом показывал, каким быдлом командует, и что это быдло не стоит и его ногтя.

Нед поговорил на тему о Шусарде с Дранконом, и тот, пожав плечами, сказал:

– Молодой ты ещё. Командиров не выбирают. Подожди, попадёшь на войну, вот там всё будет ясно, кто есть кто. А тут – да чего он тебе? Ну не любит он нас, быдло безродное, и что? Что он может сделать? Отнять у тебя жалование? Наказать без причины? Ты ему причину не давай, и всё. А так – пусть ходит и рожи строит. Плевать на него. Скорее всего – скоро свалит куда-нибудь на тёплое место в штаб, этим всё дело и закончится. Забудь о нём. Готовь солдат – от них зависит, выживешь ты на войне, или нет. Скоро, скоро в дорогу…ощущение у меня нехорошее. Как бы этот локальный конфликт не перерос в полномасштабную войну. К этому дело идёт. Слышал, что армия Исфира продвинулась ещё на восемьдесят ли в глубь нашей территории? Вот. Так что скоро жди комиссию, и вперёд, на фронт. Чую, многих недосчитаемся. Снова объявили набор рекрутов – вам на смену. Вот такие дела, брат Нед…