или трудных. Риск слишком велик. Даже посредственные исследователи и программисты среднего уровня знакомы с идеями, которые могут оказаться полезными для конкурентов. Это и была одна из причин, которая позволила Магерману откровенно говорить о Мерсере – он видел, как другие демонстрировали неповиновение без каких-либо последствий. Тем не менее Магерман совершил один из смертных грехов для любого сотрудника: он напал на своего босса настолько публично, насколько это было возможно, предполагая при этом, что тот расист. Кроме того, существовало не так много компаний, настолько избегавших публичности, как Renaissance, – одна из причин, по которой многие в фирме не хотели возвращения Магермана.

У Магермана были смешанные чувства. Он уже заработал столько денег, что не беспокоился о финансовой стороне вопроса. Он питал отвращение к тому, что Мерсер делал со страной, и хотел прекратить его политическую деятельность. При этом Магерман помнил, как в свое время добры были к нему Мерсер и его жена, когда он пришел на работу в компанию, приглашая его на обеды в Friendly’s и на семейные киновечера. Магерман уважал Боба за его ум и творческий потенциал, и большая его часть все еще стремилась угодить влиятельным людям в его жизни. К тому моменту Магерман провел уже два десятилетия в Renaissance и был признателен фирме. Он решил, что если он сможет продолжить говорить о политике Мерсера, то вернется к своей старой работе.

Обсуждая свое будущее с Брауном и другими, Магерман не облегчал им задачу.

«Я не могу брать деньги за молчание», – сообщил он им.

В какой-то момент Магерман нанес визит в офис на Лонг-Айленде и был расстроен тем, что так много сотрудников отнеслись к нему недружелюбно. Казалось, что либо никто не хотел ставить под угрозу свою позицию в фирме, оказывая поддержку Магерману, либо даже левые сотрудники думали, что он пошел не по тому пути.

«Люди, которых я ожидал увидеть радушными и приветливыми, были сдержанны, – отметил он после встречи. – Они видели во мне злодея».

Преодолевая препятствия, обе стороны разработали предварительное соглашение для возвращения Магермана, в котором были прописаны условия в отношении того, что он мог сказать о Мерсере. Однако сделка не была завершена. Чтобы помочь восстановить отношения, Магерман решил посетить покерный турнир 20 апреля в Нью-Йоркском отеле St.Regis, в пользу Math for America, некоммерческой организации, основанной Саймонсом. Событие было долгожданным ежегодным столконовением квантов, профессиональных игроков в покер и других. Магерман знал, что Саймонс, Мерсер, Браун и другие руководители Renaissance будут там. Кто знал, может, и Ребекка Мерсер появится?

«Я хотел вернуться и снова быть частью этой культуры, – вздыхает Магерман, – чтобы показать, что я прилагаю усилия».

Пока Магерман три часа ехал из дома, он начал ощущать беспокойство. Он не был уверен, как его примут коллеги или другие присутствующие.

В отеле Магерман внес 5000 долларов для участия в турнире.

Он сразу заметил, что не был одет соответствующим образом. Большинство примерно из 200 игроков в зале на втором этаже пришли на мероприятие в костюмах или пиджаках. Служба безопасности была в смокингах. Магерман надел джинсы и классическую рубашку с открытым воротом. Это была ошибка, которая усугубила его дискомфорт и опасения.

Магерман вошел в комнату для покера и сразу увидел Боба Мерсера. Он подумал, что теперь не время стесняться, подошел прямо к Мерсеру и похвалил цвет его костюма, который был необычного синего оттенка. Мерсер улыбнулся и сказал, что его выбрала одна из дочерей. Обмен приличиями, казалось, прошел хорошо.

«Фух», – подумал Магерман.

Вскоре после 19:00 часов Магерман начал играть в холдем с нот-лимитом[160] за столом с Саймонсом, членом Зала славы покера по имени Дэн Харрингтон и несколькими другими. Когда Саймонс вышел в боковую комнату, чтобы покурить, Магерман последовал за ним. Он извинился за свое выступление с критикой Мерсера, которое породило негативное внимание к фирме.

«Мне жаль, что все так вышло, – сказал Магерман Саймонсу. – Я уважаю тебя и хочу, чтобы ты знал это».

Саймонс принял извинения, заметив, что их противостояние, похоже, приходит к разрешению, что еще больше вдохновило Магермана. Вернувшись к своему столу, Магерман немного проиграл и остался в хорошем настроении, пообещав внести дополнительно 15 000 долларов, чтобы продолжить игру.

За несколькими столами Мерсер играл против инвесторов и других игроков, в том числе против спортивного финансиста Криса Инглиша. Мерсер выиграл несколько первых партий, Инглиш заметил: когда Мерсеру шла карта, он насвистывал патриотические песни, в том числе «Боевой гимн Республики»[161]. Когда Мерсер был менее уверен в своих картах, то уже не свистел, а тихонько напевал себе под нос. Воспользовавшись этим открытием, Инглиш быстро сорвал банк у Мерсера.

Магерман проигрывал. Около 22:30, выпив несколько бокалов 12-летнего виски, Магерман выбыл из турнира. Однако было слишком рано идти домой, и он все еще пребывал в приподнятом настроении от предстоящего сближения с коллегами, поэтому решил пройтись по комнате и посмотреть, как играют другие.

Он подошел к столу, за которым сидела Ребекка Мерсер. Она посмотрела на него. Магерман взволнованно подошел немного ближе. Она крикнула ему в гневе: «Карма – сука!»

Потрясенный, Магерман обошел вокруг стола и встал рядом с Мерсером. Ребекка сказала Магерману, что его критика поддержки Трампа поставила ее семью под угрозу.

«Как ты мог так поступить с моим отцом? Он был так добр к тебе», – запричитала она.

Магерман выразил сожаление о том, как все получилось, тем более что ее семья поддерживала его, когда он только присоединился к Renaissance.

«Я любил твою семью», – тихо сказал Магерман Мерсеру.

Ребекка не хотела этого слушать.

«Ты просто подонок, – не раз повторяла она. – Вот уже 25 лет ты ведешь себя как подонок! Я всегда знала это».

Ребекка велела Магерману уйти. Подошел сотрудник службы безопасности и попросил его отойти от стола. Магерман отказался, увернулся от охранника и обратился к Саймонсу, с просьбой о помощи.

«Джим, посмотри, что они пытаются сделать со мной»! – крикнул Магерман.

«Будет лучше, если ты уйдешь», – посоветовал ему Саймонс.

Охрана заставила Магермана выйти, угрожая вызвать полицию, если тот не уйдет.

Боаз Вайнштейн, другой инвестор хедж-фонда, увидел, насколько огорчен был Магерман, и призвал его отказаться от напитков и поехать домой. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить в этом Магермана, наконец он согласился и направился к своей машине.

«Я не отрицаю, что на меня немного повлиял алкоголь и это был не самый лучший момент в моей жизни. Но я не собирался устраивать сцену, – почти