– Флетч, кто был тот юноша, которого ты нанял? – спросила она.

Герцог не слышал – он хохотал над багроволицым папой римским, который все-таки не удержался на ногах и плюхнулся на пол, свалив заодно и пару в костюмах матроса и царицы Савской.

А царице Савской в это время было совсем не до смеха. Шарлотта сбросила с себя ногу буйного папы, и Даутри одним движением поднял ее с пола, словно она весила не больше перышка. Через мгновение они опять танцевали.

– Где, скажите на милость, вы научились так хорошо танцевать? – поинтересовалась Шарлотта.

– Моряки всегда любили танцы, – ответил родственник Вильерса. – Кроме того, хоть это может показаться вам странным, но цивилизация не заканчивается за дверями лондонских бальных залов.

К собственному удивлению, Шарлотта, всегда блиставшая остроумием с Вильерсом, не нашлась что ответить, словно волшебные чары рассеялись и она из принцессы опять превратилась в скучную старую деву. Вот только танцевала эта старая дева с роскошно одетым широкоплечим красавцем из тех, с кого дамы обычно не сводят глаз.

– Итак, вы хотите стать его женой? – вдруг спросил Даутри.

– Что, простите?

– Вы собираетесь выйти замуж за Вильерса? – повторил он вопрос. – Не думайте, что меня волнует, достанутся ли мне его титул и состояние. Отец оставил мне в наследство судоходную компанию, и у меня самого сейчас столько денег, что я, если захочу, могу купить и опять продать пол-Лондона.

– Но если вы чувствуете некоторое беспокойство, то это вполне естественно… – начала было Шарлотта.

Совершенно не заботясь о приличиях, Даутри остановился и потянул девушку в укромную нишу, отделенную от залы бархатной портьерой.

– Так вы собираетесь за него замуж? – снова спросил моряк, задергивая за собой портьеру.

Шарлотта хотела ответить, но волнение мешало ей говорить.

Даутри наклонился к ней… Его поцелуй не отличался ни нежностью, ни великодушием, напротив, в нем были требовательность, желание во что бы то ни стало добиться своего, выяснить то, о чем она сказать не могла.

А «несчастная» старая дева наконец обрела присутствие духа, отстранилась, уперла руки в бока и с вызовом бросила:

– Еще не знаю.

Даутри выглядел смущенным, выбитым из колеи – похоже, поцелуй воспламенил кровь не одной Шарлотте.

– Вы не знаете? Чего именно?

– За кого мне выйти.

– Разве у вас есть выбор?

Шарлотта усмехнулась – сестра Мей ни за что бы не узнала ее в этот вечер: серая мышка и впрямь стала царицей Савской, повелительницей мужских сердец.

– Вильерс угрожает мне иском о нарушении брачного обещания, если я ему откажу, – сказала она. Даутри хмыкнул. – Вдобавок я его люблю, – добавила Шарлотта.

Моряк стиснул зубы.

Она шагнула к нему:

– Но теперь у меня есть вы…

– Позвольте, я не делал вам предложения, – возразил он.

«Ах, какой же ты идиот», – с нежностью подумала Шарлотта, а вслух сказала:

– В таком случае мне остается только выйти за герцога. Отныне можете обращаться ко мне «ваша светлость», чтобы быстрее освоиться с моим новым положением.

В глазах Даутри вспыхнула ярость, но тут же угасла: он заглянул Шарлотте в душу и понял, что эта женщина готова назло всем ветрам стоять рядом с ним на палубе корабля, и соленый вкус моря на губах будет ей только в радость.

– Шарлотта…

– На следующей неделе, – ответила она, гордо подняв подбородок, – я решу, какое предложение выбрать, Вильерса или ваше. Вы ведь сделали мне предложение, не так ли? Правда, забыли мне об этом сказать, но я заметила, что скрытность вообще присуща вашей натуре.

В черных глазах моряка заискрился смех. Было в них и еще что-то, отчего Шарлотта пошатнулась и прислонилась к стене, словно ей не хватало воздуха.

Впрочем, через мгновение воздуха действительно перестало хватать, потому что Даутри снова привлек Шарлотту к себе и припал к ее губам.

– Прости, дорогая, ты что-то сказала? – отсмеявшись, спросил Флетч.

– Тот молодой человек, нанятый тобой, – повторила Поппи, – где ты его нашел?

– Какой молодой человек?

– Ну тот, который прикинулся влюбленным в мою маму.

Флетч замер.

– Ах тот… – только и смог он сказать.

– Да, именно, – кивнула Поппи. – Он еще так отчаянно защищал ее доброе имя. Знаешь, у него явно есть актерские способности.

– Но не будешь же ты отрицать, что у леди Флоры слабость к смазливым юнцам? – парировал Флетч.

Он победоносно улыбнулся, но герцогиня лишь укоризненно покачала головой.

– Он сейчас здесь? – спросила она.

– Нет, конечно, – сдался герцог, – ведь это был, как бы поделикатнее выразиться, «ночной мотылек».

– Что? – округлила глаза Поппи. – Неужели? Где же тебе удалось его найти?

– Я просто спросил у одной женщины, которая разбирается в подобных делах.

– У какой женщины? – подозрительно прищурилась Поппи.

– У молодой родственницы миссис Армистед, подруги Фокса.

– Не знала, что ты знаком с миссис Армистед.

Флетч счел за лучшее прекратить танец и отвести жену в сторону.

– Надеюсь, мне не надо рассказывать, как сильно я тебя люблю, Поппи? – спросил он, с обожанием глядя на свою прелестную женушку. Она нахмурилась. – Признайся, ты меня ревнуешь? Имя той женщины Крессида, и она очень красива.

– Я не ревную, тебя, Флетч, – поспешно ответила Поппи и неодобрительно наморщила носик: – Значит, вот ты с кем водишься – с «ночными мотыльками», подружками Фокса…

– Вот и умница, что не ревнуешь, – похвалил жену герцог и в нарушение всех мыслимых приличий поцеловал ее на глазах гостей, хозяев и слуг.

Но Поппи не боялась осуждения – у нее было ощущение, что святочный костюмированный бал герцогини Бомон на годы станет любимой темой для сплетников, и на этом фоне один-два супружеских поцелуя не привлекут особого внимания.

Поскольку Вильерс пошел на поправку, шахматные матчи герцогини Бомон с мужем и выздоравливавшим герцогом, естественно, снова стали притчей во языцех.

– Вы выиграли у него? – спросила миссис Паттон у герцогини, столкнувшись с ней в дамской туалетной комнате.

– Сомневаетесь в моих силах? – подмигнула ей герцогиня.

– Нет, что вы! Какие могут быть сомнения, особенно после того, как вы недавно разбили меня наголову.

– А вы выиграли у меня вчера вечером, – напомнила Джемма. – Как ловко у вас получился тот ход ладьей, вы меня просто обвели вокруг пальца.