— Монсьор, готово! Тоись все пердал. Полковник грит, понял!

— Молодец. Теперь давай к «Садовой», узнай, не идут ли еще и там.

Время шло, Блор не жалел пороха, наступающие скромничали, будто и не они вчера по собственным головам рвались на завалы. У «Садовой» стены никого не было, Балинт передал, что в лесу тихо, уставший страдать Готти улегся у ног Робера и зевнул. Робер зевать не мог, он уже почти хотел, чтобы взвыли рожки и начался решительный штурм, но мародерские вожаки всё медлили и медлили.

3

— Эномбрэдастрапэ!.. Энобрэдасоберано!..

И что-то еще, что Марсель перевел как «Сме-е-е-ерть!».

Ну всё, теперь только вперед! Виконт торопливо, главным образом чтоб занять руки, проверил шпагу и пистолеты. Проверять подпругу было и некогда, и глупо, хотя внутренний трус вдохновенно расписывал сползающее на бок седло, жесткую землю и переломанные кости.

— А на абордаж не хочешь? — поддел «пророка» Марсель. — А на бастион? У нас все прекрасно, и подпруга тоже.

Вот пейзаж скучноват, это да. Ни тебе величавых гор вокруг, ни славного Мэгнуса под седлом, но пегая мориска и благородные руины — это тоже недурно. Конечно, никуда не скакать спокойней, но тогда придется завиваться, а потом пузо, подагра, астры… И вообще карте место!

— Рэй Валме. — Лагартос сдерживал пляшущего от возбуждения вороного, а сзади виднелись хмурые, будто и не кэналлийцы, разведчики. — Рэй Эчеверрия сказал, мы опять идем вместе. Я рад.

— Я тоже, — торопливо заверил виконт, глядя в словно закаменевшее лицо. Лица… Как-то уж оно слишком! Тяжелая, безжалостная сосредоточенность, охватившая обычно легких и живых парней, настраивала на закатный лад. И еще эти лезущие в голову песни…

— Случается, — признался Марсель, — что я во время атаки кричу или пою. Вас это раздражать не будет?

— Ты зовешь тех, кто слышит. Так бывает.

Уточнить, кто именно его слышит, виконт не успел. Проорав свое «Сме-е-ерть!», кэналлийцы дальше действовали молча и быстро. Эчеверрия со зверским выражением на обычно невозмутимом лице махнул саблей, и передняя шеренга буквально с места бросила лошадей в галоп, обходя плохонькую рощу. За ней — вторая и третья.

До беспечно расположившихся на открытом месте «бесноватых» было рукой подать, так что силы коней не берегли. И слева, и справа, как догадывался Марсель, творилось то же самое.

— Пошли! — И эскадроны второго полка хлынули на луг, обходя вспыхнувшую схватку слева и пробиваясь к зарослям, из-за которых растрепанной седой шевелюрой расплывался пороховой дым. Любопытно, кто больше удивится, Эпинэ или «бесноватые»? У столичных красавчиков остался один выход — вломиться в руины, куда кавалерии ходу нет… Впрочем, кэналлийцы и спешиться могут.

Сам виконт мериться лихостью с лучшими алвасетскими рубаками не собирался и в первую линию никоим образом не рвался, а его туда никто не звал, но одно дело в мыслях о подпруге ждать атаки, и совсем другое — уже мчаться вперед. Пегая летела роскошным галопом, впереди палили и дымили, рядом несся Лагартос, но его вороной отставал. Немного, но чтобы преисполниться ликованья, хватило. Марсель, чувствуя, как у него отрастают крылья, выхватил шпагу и завопил:

— Ребята, бей! Энобрэдасоберано! Вечно!..

4

— Монсеньор! Монсеньор! — На террасу карабкался, рискуя грохнуться, парнишка-посыльный. Этот вроде был приставлен к алатам. — Велено передать… Ох, простите — в лесу… видели «бесноватых»… сюда идут! Много! Алаты у завала караулят, как те станут перелезать, вломят. Сказали, чтобы вы не беспокоились, они всех там порубят. Поклялись этим… Мячиком! Он у них…

— Он у них вроде Франциска. — Что барсинцы пошли в обход, не удивительно, только почему сейчас? Не рано ли? — Где церковники стоят, знаешь?

— Кажись, там, за углом.

— Верно. Передай им то же, что и мне. Пусть готовятся помочь алатам, как договаривались.

Выдохнув «да, монсеньор!», парень рванул вниз, рискуя свалиться с заменявших лестницу обломков. Робер рявкнул вслед, чтоб поберегся: калека приказа не передаст. Куда там! Когда в голове лишь бы быстрей добежать, под ноги не глядят, особенно если тебе пятнадцать, а ведь убийце Левия было не больше…

Неуместная в бою боль царапнула трехцветной кошачьей лапкой; пытаясь взять себя в руки, Робер с ненавистью уставился на кишащий мародерами луг. Штурм так и не начался, и это тревожило сильней оголтелой нерассуждающей злобы, когда двуногие белоглазые твари прут вперед, и остановить их может разве что пожар. Иноходец хорошо, слишком хорошо помнил исход из города и вчерашнюю стычку, чтобы верить собственным глазам, но и не верить тоже не мог. Оставалось предположить худшее — «бесноватые» обзавелись командиром, у которого не отшибло мозги, отсюда и представление в бурьяне. Дело мародеров — не лезть на стены, а отвлекать защитников, вынуждая их впустую тратить драгоценный порох, но тогда почему идущие в обход не дождались, когда все силы обороняющихся стянутся к «Луговой» стороне?

Торчать на галерее, давясь собственными сомнениями, становилось невмоготу. Сознавая, что он, мягко говоря, неправ, Робер наскоро объяснил посыльным, где его искать, свистнул Готти и помчался к Блору. Поднявшийся ветерок слегка разогнал пороховой дым и пригнал взамен тучу грязно-белого травяного пуха. Разумеется, летучая дрянь попала в глаз, пришлось останавливаться и вытаскивать. Утирая слезы, Эпинэ не сразу заметил, что стало тише, а потом по ушам саданул вопль:

— Отступают, твари такие! Не выдержали!!!

Робер бросился к «воротам» достойными Готти прыжками. «Бесноватые» были уже на середине луга, и они почти походили на людей, то есть на толпу горожан, которых непонятно зачем занесло в какой-то бурьян. Никакого строя не было и в помине, но оружие бывшие мастера и торговцы не бросали и бежать не порывались. Выманивают? Нет, тогда именно что бежали бы.

— И вроде бы совсем близко подошли, — устало удивлялись вокруг, — и на тебе, не вперед, а назад!

— Порох кончился?

— Они и без пороха обходились… Забыл, с чего началось?

— Но ведь отступают! Отступают же!

— Что-то слишком уж хорошо, — пробормотал себе под нос изрядно закопченный Блор, разглядывая пятящийся к опушке строй. — Слишком…

— Вот именно, — согласился Робер. За хорошим в последнее время всегда шло скверное, но непоправимая подлость сегодня уже была, так, может, обойдется? — Посыльный!..

Алаты, конечно, рубаки лихие, но лучше сразу помочь. И быстрее управятся, и дешевле обойдется.

— Монсеньор…

— Передай церковникам, пусть как могут быстро идут к «Лесной». Раз отсюда больше не лезут, резервы пока не нужны. На обратном пути заскочи к мэтру Боннэ. Пусть займется ранеными и подкормит людей.

— Вы не думаете, что это конец? — уточнил Блор. — Эти твари сами на себя не похожи.