были одни пустыри, пока их не начали продавать под частную застройку. Короче говоря: здесь мы гораздо ближе к прошлому, василек, – пояснил он, но к крыльцу не повел, направившись вокруг строения. – Прости, экскурсия внутри попозже будет. Сейчас работаем.

За домом открылся вид на реку, от вида которой я сразу поежилась, и в лицо ударил очень свежий ветер, бесцеремонно пробираясь и под одежду. А еще я увидела впереди деревянные мостки и еще одно деревянное строение. Причем оно стояло так, что, спустившись на деревянный настил над волнами, мы оказались скрыты с одной стороны им, а с другой разросшейся водной растительностью.

– Приступай, василек, я страхую, – велел ведьмак.

Я глубоко вдохнула-выдохнула и собралась опуститься на настил, чтобы дотянуться до мутно-серой воды, но Данила внезапно обнял со спины. Стиснул вокруг талии так, что почудилось – еще чуть сильнее и переломит, и вжался лицом в мои волосы, задев губами ухо.

– Будь осторожна, поняла? Только посмей мне… – он не договорил, а только с посвистом резко вдохнул. – Найду некроманта, оживлю и каждый день мучать стану, поняла?

– Поняла, – смогла я улыбнуться, невзирая на то что уже начало потряхивать от нервов, и неожиданно ощутила некое движение моей силы к мужчине.

Она его будто лениво-искушающе и одобряюще облизнула, как если бы он лежал нагим на берегу, а она была накатившейся волной. По-крайней мере именно такой образ и родился в моей голове. Да и до ведьмака видать что-то добралось, потому что он содрогнулся весь и нехотя отпустил меня.

Распластавшись на животе на мостках, я закатила насколько возможно рукав камуфляжной куртки и опустила кисть в ледяную воду. Сжалась и стиснула зубы от молнией прошибшего до самых пальцев на ногах импульса холода и произнесла как можно четче:

– Водица текучая, сила твоя безмерно могучая, память твоя бесконечная. Помощница моя везде проникающая и все на этом свете знающая, отыщи-сообщи мне, где от глаз людей и подлунных скрыта Меоруб Инвии Вунатиш.

Глава 35

– Люська! Люська, зараза такая, зубы хоть дай разжать! Ну же! – голос Данилы я слышала, но не хотела этого. Каждый звук лупил по моим нервам так, словно они были стеклом, готовым разлететься от него. Или льдом. Тонкими, звонкими нитями-сосульками, а он лупит и лупит. – Василек, а ну отзовись! Не вздумай делать такое со мной снова! Чертовы вы чокнутые подлунные бабы! Хрен еще свяжусь! Только помри мне!

Помимо его голоса я слышала еще другой, громче, иной, многогранный и в то же время единый, как грохот несущегося вниз с обрыва водного потока, что на самом деле состоит из миллионов отдельных капель. Отдельных, но заодно, вместе, создающих мощь такую, что не объять разумом. Потоком, хранящим столько информации, сколько не принять всем разумам ныне живущих. А моему одному уж и подавно, вот и грохотал сей голос впустую – разобрать ничего не удавалось. А больше сначала ничего кроме причиняющих физическую боль голосов и не ощущала. Ни прикосновений Лукина, ни единого собственного мускула, ничего вообще. И нет, духом, вырванным из оков бренного тела, я себя тоже не чувствовала. Скорее уж наоборот. Этим самым духом, в саркофаг из полной бесчувственности закованным. И только какое-то время спустя появилось ощущение ожога и сотрясения. Судя по всему, ведьмак пытался вытрясти из меня тот самый скованный дух и заодно сжечь запредельной разницей температур наших тел.

– Ну, сука, наконец-то! – прорычал он еще невидимый и плеснул на мой язык кипятка, что мигом полился и в горло, а вместе с ним в разум и смысл того голоса-грохота, что стал тише, но разборчивее.

Меня выгнуло конвульсивно, потом так же рывком согнуло, перед глазами вспыхнул свет, по коже все в жаре, внутри – холод адский.

Я кашляла, сотрясалась в дрожи так, что язык прикусывала, вяло и безуспешно отбивалась от Данилы, что раз за разом открывал мне рот, больно сжимая нижнюю челюсть и вливал то, что все еще ощущалось, как кипяток. Но постепенно все поменялось. Его питье стало вытеснять тотальную промозглость изнутри, зато сама жидкость стала ощущаться прохладной, но ровно до того момента, пока не достигала желудка, где каждый раз взрывалась новыми порциями ракетного топлива.

Данила перестал меня поить и принялся сдирать одежду, почему-то мокрую насквозь. Проморгавшись, я увидела, что он и сам весь мокрый, и мы больше не на мостках на улице, а в каком-то помещении, где в первую очередь мое внимание приковал жарко пылающий камин, перед которым и происходила вся суета.

– Я опять тонула? – прохрипела, прилипнув взглядом к огню.

– Скорее уж обрастала ледяной скорлупой, – ведьмак расправился с моей одеждой, кинул одеяло, накрыв по самые глаза, и стал стаскивать мокрое с себя. – А топить в этот раз пытались меня.

– За что?

– За дурость и панику, бл*! – рявкнул он почему-то дико зло. – Пора уже в моем возрасте и при моем опыте привыкнуть к тому, что пытаться мешать долбанутой на всю голову подлунной бабе самоубиться путем какой-нибудь безумной авантюры – это реально полнейший дебилизм. Хорошо хоть на этот раз не бесполезный.

– Точно, не бесполезный! – Я даже сесть смогла. – Я теперь знаю все про Чашу!

– Да гори она…Чаша эта! – и не подумал обрадоваться моему успеху Лукин и в сердцах швырнул только что стянутые вместе с трусами штаны в огонь. Отвернулся, подходя вплотную к огню и постоял так с полминуты. И только потом буркнул: – Ну давай, рассказывай.

* * *

На мои призыв и требование вода среагировала мгновенно. Из волнующейся на резком ветру поверхности выстрелили ленты-щупальца, обвив сначала мое запястье, а потом с жуткой стремительностью и всю руку до плеча. Я еле сдержала визг от этого ледяного захвата, и следующий рывок ожившей воды обвил лентой мою шею.

– Все нормально? – спросил Лукин встревоженно. – Люськ?

Как будто я знаю точно. Но пока дурного я не чувствовала, хоть и приятного мало.

– Да… – “Вроде бы” произнести не успела, так как моя голова вдруг очутилась в водном шаре, как в каком-то шлеме, а холоднючая жидкость ринулась стремительно окутывать и все мое тело.

Удушья пока не было,