Перестал гоготать.

— Светик, думаешь, я не понимаю, что тебе не подхожу?! Сутенер, хам, упырь, не наделённый высокими моральными принципами… и красавица, умница, девочка из хорошей семьи, седьмая вода на киселе графиня Устюгова... Совсем ничего общего...

— Да, — улыбнулась сквозь слезы Светка. За ее улыбку готов со всеми супостатами мира сразиться! — П-профессию надо бы сменить...

— А это твое принцесскино высокомерие! Как же сильно оно бесило! Хотелось тебя часами трахать, поскольку в такие моменты, особенно после оргазма, ты становилась близкой, родной, смотрела ласково, а пару раз даже так, словно влюблена в меня без памяти. А еще временами просыпалось желание переломать тебя, словно хрустальную статуэтку, вымарать по уши в грязи, ведь тогда, возможно, мы стали бы на равных... Поверь мне, Светик, костьми лягу... если надо, всем глотки перегрызу, но сделаю нас счастливыми! А профессию поменять я только рад, давно этого хочу! От самого себя тошнит, особенно сегодня... Если бы ты знала, как противно чувствовать себя холопом богатенького дяденьки! Только Ирка, боюсь, верещать будет, как ненормальная...

— Она меня не любит, — всхлипнула голубоглазая красавица в моих объятьях.

— Полюбит... Куда ей деться-то?! Еще лучшими подружками станете… Ирка баба неплохая и желает мне счастья где-то в глубине души…

— Ты так легкомысленно ко всему относишься… — укорила меня Светик.

Млея от нежности, погладил золотистые локоны.

— Светик, поверь, я понимаю всю серьезность положения, но не намерен прогибаться под большого человека и под устремления своей сестры тоже. Когда ты с Епифанцевым ушла, а я позволил, во мне все перевернулось! Так погано я себя никогда не чувствовал! Доверься мне, маленькая… Никому тебя в обиду не дам!

Голубые глаза посмотрели пристально, прямо в душу… а подрагивающие тонкие пальчики принялись гладить мои брови, нос, губы… Сердце болезненно сжалось... Словно она навсегда пытается запомнить мои черты... Неужели не поверит мне?! Пойдет, дура, под Епифанцева ложиться?!

— Юра, ты, конечно, упырь и, боюсь, прекрасным принцем никогда не станешь, но я тебя люблю! Сильно-сильно люблю!

— Красавица и чудовище, блин! — загоготал я и принялся целовать свою принцесску.

 ГЛАВА 19

Номер мы покидали с осторожностью… Игорь Владимирович вполне мог послать сюда своих молодчиков и, наверное, так бы и сделал, но Юрик, чертяка хитрый, в самом деле вызвал в гостиницу журналистов, поэтому Епифанцев, как нам сказал один из работников заведения, которого знал бритоголовый, поспешил скрыться с черного хода. Целоваться мы начали еще в такси (черный упыревский танк пришлось оставить на стоянке ресторана «Рапсодия», выпитый с главой нашего города коньячок еще не выветрился из организма) и продолжили целоваться в коридоре квартиры Чернова. Испытанный стресс требовал разрядки в постели, а долго сдерживаемые чувства хотели доказательств взаимности. Ну а тело… мое тело всегда Упыря хотело, даже когда мозг ненавидел.

Широкие мужские ладони заскользили по коже, судорожно сжимая все попадающиеся на пути выпуклости. В ответ мои голодные губы атаковали мужской рот. Бритоголовый прислонил меня к стене, раздвинул чуть подрагивающие от нетерпения коленки своей ногой и без всякого стеснения принялся задирать вверх подол роскошного платья. Растеклась липкой патокой по этой чертовой стене. Ожившие змеюки взвились до небес, напрочь перекрывая дыхание, а мужские пальцы немедля полезли прямо в змеиное логово. Быстро, нагло, глубоко. Насадил меня на свои пальцы — и вперед, вперед, все глубже и глубже… «Хорош-ш-шо поимей ее, насади на себя… мы ж-ж-ждем, мы жаж-ж-ждем оргазма...»

— Светик, я тебя люблю! Никогда ни к кому не испытывала и сотой доли того, что с тобой...

— О-о-ой… — взвыла я в ответ на его признание.

— И никогда до этого не ревновал так сильно… а сейчас убить готов лишь за один взгляд чужого мужика в твою сторону!

— У-у-у — простонали эхом мои губы.

Мужские пальцы сумасшедшим танцем хлюпали в моей промежности. У него волшебные руки... А я, загораясь упыревскими словами, искрилась от безумия страсти в карих глазах. Большой палец погладил клитор, всем телом дернулась, лихорадочно цепляясь за сильные плечи, ноги подогнулись, показалось на миг, что пол качнулся.

— Я теперь тебя никуда не отпущу, буду постоянно при себе держать и трахать... Причем, дорогая моя, «голова болит» может прокатить только один день в месяц, а в остальные дни я все равно буду требовать исполнения супружеского долга.

— Это предложение? — на секунду выныривая из тумана похоти, спросила я.

Юра вместо ответа крутанул меня в своих руках, прислонил к стене и шлепнул по попе… Какой же он непредсказуемый, горячий, знающий меня, как свои пять пальцев!

— Оно самое… Прости, на колени как-нибудь в следующий раз встану...

— Мне можно отказаться? — подтрунивала я, призывно крутя своими шикарными нижними девяносто пятью сантиметрами.

— Нельзя, — рявкнул Упырь, не разделяя моего веселья. — Моя ты теперь…

— Да вы собственник, господин Упырь! — дразнясь, потерлась своей пятой точкой о каменный выступ на упыревских парадных штанах.

— Еще какой…

Тяжелое мужское дыхание прошлось мурашками по телу. Юра расстегнул молнию… Этот звук тоже предельно остро отозвался в моем мозгу, словно гусеницы танка вниз по его штанам проехали.

— Завтра же идем подавать заявление в ЗАГС. И еще, Светик, с сегодняшнего дня ты перестаешь принимать противозачаточные таблетки… Я хочу ребенка... маленькую белобрысую девочку, которая будет, как мама, задирать свой милый носик и с врожденным изяществом делать самые обыкновенные вещи, вроде мытья посуды и чистки зубов.

Раскомандовался тут...

И потом без всякого перехода:

— Прямо по пальцам течешь, кошка ебливая...

Задохнулась своим исступленным стоном, даже возражать не стала. Это не слова, а мощный удар возбуждения по телу! Мужская умелая лапища вынырнула из моей промежности, пальцы легли на подрагивающие губы — и те сами по себе раскались. У меня крышесносный запах и до одури заводящий вкус! Твердокаменный член одним мощным ударом скользнул в мое пульсирующее лоно. Черт… Боже… в теле волшебство, словно внутри включилась целая тысяча лампочек! Зажег меня, как новогоднюю елку...

— Надеюсь, ты согласна, Светик-Семицветик, принести мне счастье... — спросил Юра и двинулся вперед серией бешеных, лишающих последних остатков здравомыслия ударов.

— Не-е-ет…. — прошептали мои губы.

Упырь даже остановился, не ожидая отрицательного ответа.

— В смысле — «нет»?! — послышался взбешенный рев.

— Точнее, не со всем согласна... Юра, прости, но дети только после того, как я вылечу