– Давай, мы сможем. Придем в медотсек, врач заштопает тебя, и ты снова сможешь всех нас изводить, – говорила она.

Она надеялась, что ее подколки приведут его в чувство, но Хиро не отвечал.

Она была благодарна, что он маленького роста и что с каждым шагом сила тяжести ослабевает.

Кровь Хиро текла по шее Марии, и она гадала, сколько ее он потерял.

Придурок Поль. Нет. Корни уходят глубже. Во всем виновата Салли. Салли с ее жаждой власти и извращенным желанием отомстить.

Бедный Поль. Бедняга Хиро с его раздробленной личностью. Которую раздробила она. Они с Салли.

Мария бормотала про себя – частично извинения, частично песню, чтобы идти было легче. Еще один шаг. Еще один. Еще один.

Они вышли в коридор, ведущий к каютам клонов. На этаже царила тишина. С тех пор как она ушла из сада, Минору не сказал ни слова. Мария оглянулась, поморщившись при виде оставленного ими кровавого следа. Когда все кончится, кому-то придется долго убирать.

– Нет, погоди.

Убирать придется ей.

– С кем ты разговариваешь? – сонно спросил Хиро.

– Ни с кем. С собой. Ничего важного. Не волнуйся, просто держись. – Она слегка переместила тяжесть. – Идти можешь?

– Не думаю, что я вообще что-нибудь могу, – ответил он. – Послушай, дай мне умереть. Тогда ты сможешь снова меня клонировать. Все будет в порядке. Я в тебя верю.

Она мягко встряхнула его.

– Э, нет, не бросай меня. Я не могу тебя клонировать, забыл? Поль угробил все машины. У нас нет новых тел. Это последнее, так что лучше позаботься о нем.

– Клон без тела. Мятежник без цели. Безымянный конь, – сказал он нараспев. – Ты славная.

– Говори, что хочешь, Хиро. Только держись, ладно?

– Прости, – прошептал он ей на ухо. – Тебе, должно быть, трудно. Хочешь, я немного понесу тебя?

Она сдавленно хохотнула.

– Было бы отлично, но за прогулку на пони заплатил ты и получишь за свои деньги все.

– Я хотел пони с белыми пятнами, – пожаловался Хиро. – А ты вся одной масти.

– Всем приходится мириться с разочарованиями. Другого пони у тебя нет, на нем и поедешь.

– Но, пошла! – прошептал он словно издалека.

Она шлепнула его по ноге.

– Эй. Вернись! У нас с тобой еще есть работа, причем разная. Я не могу делать свою, если ты не делаешь твою.

– Прости, – ответил он. И замычал что-то немелодичное.

Она начала мысленно составлять список дел. Получить в медотсеке матрицу ДНК Хиро. Найти способ снять карту его мозга. Потом вылечить его. Но как вылечить?

Она вспомнила о миссис Перкинс, хранительнице своих тайн, покачивающейся в кресле в ее библиотеке. В ней хранились взломанные карты мозга, закрытые навечно, как флаконы с оспой. Ключ к выздоровлению Хиро был там же.

– У тебя всегда была сила, Дороти, – сказала себе Мария, воображая, как звонко стучат один о другой красные башмачки.

– Ты Мария, – сказал Хиро.

– А ты Хиро, – ответила она, ощущая прилив новой энергии. – И с тобой все будет хорошо.

В медицинском отсеке Мария уложила Хиро лицом вниз. Чистых постелей не было, и она положила его на ту, где он лежал привязанный. Сняла с него комбинезон, вымыла Хиро и зашила раны. Он потерял много крови. Она запрограммировала медицинский принтер на синтез нужной крови.

И с отчаянием поняла, что не сможет использовать умные шприцы. Поэтому опять поставила Хиро капельницу с болеутоляющим; эта капельница у него уже была, поэтому в ней осталась только половина лекарства.

– Тебе не стоило пить так много, – сказала она. – Кстати, и мне тоже.

Хиро вдруг заговорил, заставив ее вздрогнуть.

– Долго сидел в тюрьме за преступления ядокари, а потом еще дольше, пока психиатры пытались с ними справиться. Гипнотическое внушение действовало, но только пока я не просыпался в новом теле.

Мария затаила дыхание, опасаясь, что любой звук может вырвать его из разговорного транса. Он не открывал глаза.

– Единственным, что, как я обнаружил, могло заглушить эти другие голоса, была выпивка. Врач сказала мне об этом в баре. Сказала как собутыльница, а не как врач, ведь, как врачу, ей нельзя было советовать пациенту больше пить. Но она посоветовала мне попробовать. И это подействовало. Я тогда думал о самоубийстве, считая, что единственный способ убить их – это убить себя. Но потом обнаружил, что крепкое саке способно сделать то, что не удалось сделать психологам и психиатрам.

Я хочу сказать, что умею пить. – Не открывая глаз, он потянулся. Мария взяла его за руку. – Мы все пешки, Мария.

Она сумела улыбнуться, но эта улыбка быстро исчезла.

– Да, всеми нами играли. В большой игре.

Хиро не ответил. Он дышал ровно и глубоко. Наконец уснул.

Мария упала на стул и заплакала.

Беге. Беге, печатающий жирную сочную свинью. Беге, печатающий чашку горячего кофе, именно такого кофе, который нравится Марии.

Мария открыла глаза. Почему ей снится Беге?

– Теперь я знаю, что либо умираю, либо становлюсь нормальнее, если мне снится машина, делающая свинью из синтетических белков и вкусовых добавок…

Она выпрямилась на стуле, выругав себя за то, что до сих пор не подумала о такой возможности.

– …И берущая данные из базовых карт мозга членов экипажа, – закончила Мария.

Черт! Беге способен читать наши карты мозга.

Она бросилась к двери.

А еще Беге достаточно велик, чтобы приготовить целую свинью.

– Боже! Вот черт!

* * *

Мария стояла в серверной и смотрела на голографическое лицо Минору.

– Открывай. Сейчас найду твои утерянные данные.

Глаза его удивленно округлились, но он впустил ее. Минуя его базы данных, его программирование и его личность, Мария прошла в угол, где обычно прятала прокомментированные коды.

Там было все. Его воспоминания о себе, его детство на Японских островах. Его учеба, его шалости. Она все нашла и за ночь собрала его заново.

Она взяла планшет Хиро и вызвала на экран инструкции к принтеру. Теперь, зная, что искать, она быстро нашла его – инструкции содержали файл с очень сильно сжатыми данными.

– Боже, Минору, ты действительно гений, – прошептала она. – Но мне потребуется время.

День пятый

Весь следующий день она безостановочно работала, вначале над данными, которые Минору спрятал от всех, в том числе и от себя, потом модифицировала Беге, варварски используя технику доктора.