– Должно быть, я поняла, что что-то происходит, – сказала Джоанна, медленно кивая. – Я поняла, что Поль опасен, и наполнила шприц кетамином. И сделала инъекцию, но он перерезал мне горло. Вольфганг оттащил его от меня, но Поль пырнул и его. Мы все истекли кровью, пока капитан спала в медицинском отсеке.

– И все это начала я, потому что из-за меня Поль появился на борту, – сказала Мария.

– Это… у вас нет никаких доказательств! – возмутился Поль, брызгая слюной.

– Кое-какие доказательства у нас есть, – мягко возразила Джоанна. – Только я могла воспользоваться шприцем. Я убила тебя. Тогда все логично: несмотря на всю изменчивость наших личностей, ты единственный поднялся на борт, желая смерти. Ты не думал, что тебя клонируют, поэтому тебе нечего было терять.

Поль хотел встать, но Вольфганг сдернул его обратно. Поль вскрикнул.

Вольфганг медленно кивнул.

– Поскольку ни у кого из нас нет воспоминаний, этот вариант логичнее всех прочих. Ты с самого начала пытался нас убить. Не получилось. Ты на десятки лет затаился. Как ты себя чувствуешь, человечишка?

Поль не отрываясь смотрел на него с ненавистью и страхом.

– Ура, разобрались, – понизив голос, сказал Хиро. – РИН по-прежнему отключает системы корабля. Так что мы узнали правду перед самой смертью.

Катрина захлопала.

– А теперь выпьем. Все равно больше делать нечего. Мы исповедались в грехах и оплакали мертвых. – Она нахмурилась. – Я бы хотела угостить прежнего капитана выпивкой. Я на самом деле не хотела ее убивать.

– Я знаю, что не хотела, – сказала Джоанна. – Но убила.

Катрина подняла бутылку.

– За храброго капитана Катрину де ла Круз, которая отдала жизнь ради спасения экипажа «Дормире».

Она выпила и передала бутылку Хиро.

– Хотя из-за нее началась вся эта кутерьма, – сказал Хиро и выпил. Потом задумчиво посмотрел на бутылку. – Нет, начал Поль, он убил всех. Нет, подождите, начала Катрина – она напомнила Полю, что тот, кого он хочет убить, на корабле. Нет, подождите, начала Мария, она взломала всех и их собаку тоже. Нет, подождите, начала Салли Миньон, собрав всех нас вместе. Нет, подождите…

– Хватит! – крикнул Вольфганг. Он отобрал у Хиро бутылку и стал пить так, словно виски его оскорбляло и он хотел его наказать.

– За прежнего капитана, – сказала Джоанна, отбирая бутылку.

Они пустили бутылку по кругу, но в обход Поля. Никто не глядел в глаза Марии, кроме Вольфганга, который неотрывно смотрел на нее, так сжимая руки, будто держал ее за горло.

Катрина отобрала бутылку и снова подняла ее.

– Теперь за экипаж «Дормире», который мы оплакиваем, потому что никто уже не вспомнит двадцати пяти лет своей жизни на борту этого корабля.

Дальше она предложила выпить за раненого Хиро, а потом за новый пищевой принтер, который приготовил для них пир, но за это выпила только она.

Хиро молчал, хотя пил со всеми. Мария не могла на него смотреть. Она гадала, имеет ли вообще право смотреть хоть на кого-нибудь из них. Изредка она поглядывала на Вольфганга, желая убедиться, что он не вскочит и не убьет ее.

– Четыре тоста. Достаточно. – Катрина осмотрела экипаж. – Вы все так умно во всем разобрались. Но одно все-таки упустили.

– О чем ты говоришь? – спросила Джоанна.

– О РИН. Мы знаем, что он – еще одна жертва Миньон, но не знаем, кто он.

Хиро усмехнулся, под влиянием выпивки его акцент стал заметнее.

– Не понимаю, как я не увидел этого раньше.

– Чего? Чего ты не увидел? – нетерпеливо спросил РИН.

– Ты умен до нелепости. Ты любишь вмешиваться в дела людей, чтобы посмотреть, что из этого получится. За это тебя и бросили в тюрьму, когда ты был человеком. А я в 2214 году помог тебе сбежать, потому что Салли Миньон заплатила детективу Ло. Ты Минору Такахаши.

– Минору Такахаши, – повторил РИН, словно пробуя имя на вкус.

– О! Такахаши! – сказала Джоанна, оживляясь. – Переводчик! Я его помню. Я думала, он умер в тюрьме.

– Нет. Он сбежал, а правительство объявило о его смерти, чтобы по закону сделать его мертвым. Спасая лицо, – сказал Хиро. Он потер подбородок. – РИН? Разве это неправда?

РИН не ответил. Что-то загудело, рециклеры перестали работать, и в помещении стало быстро темнеть.

– Нет! – закричала Мария. – РИН! РИН! Минору! Не делай этого! Мы можем поговорить – дьявольщина, накажи меня одну! Не поступай так с остальными!

Последним, что увидела Мария перед тем, как свет окончательно погас, были Вольфганг, протянувший руки к Джоанне, и Хиро, который наконец посмотрел на нее широко раскрытыми испуганными глазами.

Возгласы членов экипажа перекрыл голос Вольфганга:

– Хватит с меня! Принимаю командование кораблем и экипажем! РИН, немедленно открой дверь. Мария, ты отправляешься назад в карцер. Катрина, иди в медотсек и проспись.

Катрина ничего не ответила. Вероятно, отключилась.

Мария встала. Ей было очень холодно. Слишком многие хотели ее смерти, а она ничего не видела в темноте. Она потеряла ориентацию, не знала, где сейчас относительно ее озеро. Ей показалось, что справа. Мария начала медленно отступать, широко раскрыв глаза, чтобы уловить хотя бы ничтожный свет.

Вольфганг выбранился.

– Что случилось? – прорезал темноту испуганный голос Джоанны.

Мария осторожно продолжала отступать. Почувствовала спиной ветки ивы и стала пробираться через листву. Слышались голоса членов экипажа. Ей показалось, что она слышит: «Где Поль?»

Мария вспомнила, что у нее не хватает трех ножей. Один на дне озера. Один в медотсеке как улика. Она готова была поклясться, что обвалочный нож сейчас у Поля и тот, возможно, вонзает его в Вольфганга.

Кто-то пронзительно закричал.

Мария прижалась спиной к стволу ивы. Она развернулась и вслепую полезла наверх.

* * *

Реакцию Хиро притупили спиртное и обрушившееся на него сознание предательства. Он доверял Марии. Она была его единственным другом на корабле. И вот, выяснилось, что она – виновница всех его несчастий, безумия, тюрьмы, кошмаров. Что все это ее вина.

Теперь все приобрело смысл. Загадку убийств разрешили, но это не меняло того, что он никогда больше не сможет ей доверять. Хуже того, даже если это не он нападал на остальных и убивал, это не означало, что он совершенно чист – ведь у него бывают провалы в памяти, а значит, в это время что-то делают ядокари. Он по-прежнему взломан.

Потом снова навалилась чернота, но на этот раз она была повсюду.

Хиро встал, и тут что-то ударило его сзади. В него вонзили нож, и он почувствовал, как просыпаются ядокари – точно вспыхивают огни фейерверка. Он оттолкнул нападавшего, ударил открытой ладонью и вцепился скрюченными пальцами во что-то мягкое. Поль сдавленно охнул и исчез.