Наёмник оставил его в огне, не заперев люк. Мёртвые тела из дома исчезли наравне с другими следами стычки. Пожар облизал подвал сверху донизу, не сумев преодолеть ведущую на первый этаж лестницу. Так и затих, предварительно сожрав всё на своём пути. Плохая новость заключалась в том, что планы затеряться на юге пришлось отложить. Без денег и с обезображенной внешностью далеко не уедешь. Вот для чего ему требовался заказчик. Сукин сын или сукина дочь обязаны компенсировать ему убытки. Учитывая рассказ писаки, чета Троеров имела возможность решить его проблемы, по крайней мере, финансовые. С деньгами он слепит себе новую внешность и навсегда покинет погрязший в пороках город.

Роман проехал мимо шлагбаума ведущего во двор дома. Острие ножа скоблило ему затылок на каждой неровности дороги. Он так ничего и не придумал. Страх заблокировал воображение – главный инструмент работы писателя. Голову наводнили мрачные мысли относительно собственных перспектив. Ему конец. Едва в туннеле забрезжил свет, как выезд завалило градом камней. Да уж… пришла беда, отворяй ворота…

– Куда это ты поехал?

– Я ставлю машину на подземную парковку. Во дворе все места расписаны.

Уборщик осторожно натянул за уши пропитанную кровью маску.

– Так даже лучше. – Он выставил руку вперёд. – Дай мне ключи от квартиры. Номер можешь не сообщать, он мне известен.

– Ни капли не удивлён, – отозвался Роман. Фары «Киа» освещали спуск под землю. Вскоре показалась сама парковка с белыми полосами разметки. Накладки на бетонных опорах для защиты машин от повреждений переливались чёрно-жёлтым цветом. Без четверти десять паркинг был заполнен автомобилями на две трети. Он вынул из подстаканника связку ключей и вдруг резко направил двухтонный «Соренто» в бетонную колонну, выжимая газ. Автомобиль влетел в преграду решёткой радиатора. Задние колёса на мгновение оторвались от земли. Бампер разлетелся на куски, переднюю часть капота смяло. Под низким потолком прокатилось гулкое эхо скрежета.

Роман поднял голову от отстреленной подушки безопасности. При ударе левая линза очков выпала из оправы. На заднем сиденье убийца приходил в себя после встряски. От вида запёкшейся глазницы к горлу писателя подступил комок. Он подтащил психопата к себе свободной рукой и зажал голову в кольцо, как следует, сдавливая обгорелую шею. Изо рта Уборщика пошла кровь, по салону прокатился свистящий хрип. Клещи сжимались, вены вздувались от напряжения, но убийца не желал терять сознание. Он упирался, норовя схватить писателя за волосы. Благо ему мешал подголовник водительского сиденья. Странная возня продолжалась целую минуту, как вдруг Роман ослабил захват. В спине что-то защемило, словно осколок ребра воткнулся в лёгкое. Он делал маленькие глотки воздуха, прижимая ладонь к грудной клетке. Каждый вдох отдавался внутри вспышкой боли.

Уборщик вырвался из объятий с окровавленной шеей, хватая ртом воздух. В горле булькал расплавленный свинец. В сравнении с тем, что он испытывал, даже ожоги казались мелочью. Шею невыносимо жгло. Через мгновение он вырубил задыхавшегося писателя точным ударом в висок. Затем выбрался из автомобиля, подошёл к водительской дверце, осматриваясь по сторонам. Отстегнул пленника от руля и перетащил восемьдесят килограммов живого веса на заднее сиденье. Забрался за руль и завёл двигатель. Несмотря на повреждения, автомобиль работал исправно. Отогнать покоробленный Киа на ближайшее от лифта парковочное место не составило проблем.

Небольшое происшествие осталось незамеченным для остального мира, гараж по-прежнему был безлюден. В тускло освещённом паркинге под лобовыми стёклами некоторых автомобилей мерцали светодиоды сигнализаций. Уборщик подобрал ключи от квартиры и включил радио между волнами, изрядно намучившись с непривычной для него современной мультимедийной системой. Тоскливое перешёптывание мертвецов сказывалось на нём самым целебным образом. Чем унылее становился хор голосов, тем больше радости проникало в сердце.

Он защёлкнул второй наручник на запястье бормочущего в полузабытье пленника, избавляя себя от ненужных сюрпризов. Именуемый писателем мешок с дерьмом вызывал у него стойкую отрыжку и заслуживал смерти.

Смерть. Уборщик встретился с ней на дне бездны. Окружённая холодным сиянием королева ночи измеряла паучьими лапами свои угодья, всасывая в себя без остатка пойманные в паутину души. Ничего прекраснее ему не доводилось прежде видеть. Кошмар оказался сладким сном.

«Ты нужен мне там».

Ласковый голос прозвучал в голове и быстро исчез. Больше Смерть ничего не сказала. Он нужен ей здесь, чтобы завершить игру. Она верила в него. По её милости он не гнил в погребе, а вопреки увечьям продолжал сеять страх. Финишная черта всё ближе, лабиринт всё опаснее. Поспешай убивать. Пусть пепел врагов осядет на твоих ботинках, ибо поражение обречёт Смерть на вечный голод.

– На вечный голод, – прошептал Уборщик и с яростью вырвал из крепления зеркало заднего вида, в котором на мгновение поймал своё неприглядное отражение.

2

Комната кружилась в отчаянном вихре со скоростью, превращавшей предметы в размазанную разноцветную линию. Писатель с детства не любил карусели, их посещение всегда заканчивалось одинаково – его как следует выворачивало. Не стал исключением и этот раз. Он согнулся и сдобрил горшок с калатеей содержимым желудка. После этого запредельная головная боль медленно пошла на убыль. Вращение комнаты замедлилось. Он обнаружил себя на диване в собственной гостиной.

– С возвращением, – приветствовал его Эл с горькой усмешкой. По лбу остепенившейся фотомодели из свежей раны вытекала тонкая струйка крови. Часть пуговиц на рубашке отсутствовала. На оголённой груди алели кровоподтёки.

– Эл? Какого!.. – Роман осёкся. Запястья и лодыжки Эла были обмотаны толстым слоем клейкой ленты. На другом краю дивана притих Антон. Один глаз талантливого музыканта заплыл. Выглядел он предельно растерянным. Писатель поднёс закованные в наручники руки к виску, где бугрилась внушительных размеров шишка и поморщился. Его собственные ноги сковывал хороший моток скотча.

Убийца сидел с домашним ноутбуком писателя на коленях, углубившись в чтение. Сукин сын развернул кресло от телевизора, чтобы приглядывать за пленниками.

– Ты нас позвал, – невозмутимо сообщил Альб, не обращая внимания на мрачную версию Фредди Крюгера. – Точнее, мы думали, что ты. В лучших традициях шпионского фильма, Пол. Примчались по твоей просьбе и попали в переделку. Кто победил, можешь не спрашивать.

Роман понуро опустил голову. Яна, должно быть, сходила с ума в поисках догадок. Едва после многих пасмурных дней выглянуло солнце, как небо вновь заволокли тучи.

– Нет, нет, нет… – запричитал он. – Да что же это такое. Мне очень жаль. Я вас подставил. Простите. Простите меня, я оплошал.

– Твоей вины в том, что полоумный маньяк никак не угомонится, нет, Пол.

Писатель внезапно вспомнил отрывок из разговора в машине.

– Послушай. – Он вытянул шею. – Тебе нужны деньги? Они у меня есть. Около десяти миллионов на счету в банке тебя устроят? Забирай всё, мне