— А что потом? — спросил с усмешкой. — Ну после того, как я уделаю весь пол?

Толгримм хохотнул, разведя руками:

— Если сработает, и они побегут за помощью, вы тоже сможете сбежать.

— Не утирая рот, видимо? Так себе затея, — заключила Альфстанна, не понимая, как такое могло прийти кому-то в голову. Толгримм, однако, хмыкнул:

— Я им примерно то же самое сказал, когда они давали мне их. Но Эктар сказал, что больше вообще ничего в лавке алхимика не показалось ему хоть сколько-нибудь пригодным.

Альфстанна хихикнула:

— О, он в чем-то прав: залить Хеледд рвотой с головы до ног — определенно хорошая идея. Ладно, как быстро проявляется эффект?

— У первого в течении получаса, у второго быстрее. Ну, со слов алхимика. Но из нас никто не проверял. — Тут Толгримм осознал, что, наверное, это было зря. Они фактически вручили госпоже неиспытанное, непроверенное оружие без всяких гарантий, что на него вообще можно полагаться.

Леди, судя по всему, думала так же. Она теребила в руках склянки, ничего не добавляя. Спрятать их Альфстанне было некуда, поэтому пузырьки у неё в руках то и дело глухо звякали.

— Мы также пытаемся упорно разыскать дополнительные способы попасть в город. Парни Диенара изучают укрепления, ворота и ищут доступные лазы, но это сложно, и пока успехи невелики.

Тут Альфстанна даже не спрашивала: то, что они еще не попались страже при таком занятии — уже сплошной грандиозный успех.

— Вот что, — она наклонилась к Толгримму ближе и что-то шепнула на ухо.

— В самом деле?! — отстраняясь, удивился он.

— Совершенно точно. Если получится, подумайте, как вызволить его. Пока он тут, подкреплений нам не видать.

— Хорошо. — Толгримм поднялся и подал руку Альфстанне, намекая, что пора закругляться. Она, сцепив зубы, приняла помощь и кое-как, мучительно жмурясь и кусая губы, поднялась.

— Что у вас со спиной? — настоял Толгримм, не давая Альфстанне уйти.

— Плеть.

— Миледи, — протянул Толгримм, поводя головой. Альфстанна ответила тем же жестом, но твердо пресекла все возражения:

— Нужно еще хотя бы попытаться найти секретные ходы, Толгримм. — «И когда Ллейд и Айонас осадят дворец, мы будем ждать их там». — И из дворца их найти легче, чем с обратной стороны. Мы можем держать связь через подручного с кухни?

Толгримм кивнул.

— Когда деньги с серег и клинка будут на исходе, дай знать. Возможно, придется обратиться к Ллейду.

Мужчина снова кивнул и вызвался проводить леди к одному из боковых входов в замок. Она позволяла Толгримму невесомо приобнимать себя за плечо, потому как обе её руки были заняты склянками.

— Да, — сказала Альфстанна, выходя из конюшен, — передай остальным, что я была рада увидеть их.

Толгримм ласково усмехнулся и — Стабальт могла поклясться — остальные тоже, хотя она и не слышала их одобрения.

— Передам.

Еще немного в качестве извинений за опоздание:)

Был вечерний бивак. Горел костер, фыркали, отдыхая, лошади. Жужжали пчелы.

Борво за день страшно проголодался и теперь был готов в одиночку съесть половину дикого вепря. Но под рукой оказалось только несколько картофелин и кое-какая подстреленная дичь с травами. Тоже отлично, думали путники — у них было за плечами много дней действительно ужасных, а сегодня все восхитительно. Во многом, кстати, благодаря Борво. Здоровяк был не по походному хозяйственным, что сильно бросалось в глаза. Как и его интерес к Эдорте — во всем, от взглядов, какими смотрел на воительницу, до того, как без разговоров отделял ей от добычи лучшие куски мяса или старался остудить запеченную картошку, чтобы Эдорта не обжигалась.

Дей поглядывал на это с лютой завистью.

Сейчас у них в отряде появилась другая женщина. Женщина, на которой Борво мог сосредоточиться, и делал это с очевидным удовольствием. Дей бросал короткие взгляды на Данан, и не знал, как быть ему самому.

В свое время и он, и Стенн выговаривали Редгару, что тот просто трус, раз прячется от чувств Данан за какими-то нелепыми отговорками про долг и страхи самой чародейки, или за чувством вины перед Аларой, имя которой, останься Ред жив, наверное, уже и забыл. Сейчас Дей был ничем не лучше. Он помнил, как увидел Данан впервые. Она понравилась сразу и — Дей заподозрил уже в первый миг — навсегда. Он бросался в Данан шутками, уступая дорогу слепцу Редгару, не способному взять в толк, чего от него все ждут.

Нынче Диармайд тоже трус и слепец. И еще дурак, потому что боится зайти в шатер чародейки из чувства вины перед мертвецом.

Уговоры себя, что Тысячи Битв пал, не приносили успеха. Дею упорно казалось — едва он дотронется до нежной кожи, и где-то над ухом обязательно раздастся недовольное бурчание командора: «Дей, тебе что, баб мало?!». Чувствовала ли себя так же Данан, Дей не знал, но его задача точно не становилась легче. Вроде бы, он ей нравился, и… Дей даже допускал мысль, что она относится к нему, как к настоящей родне, близкой, стоящей доверия. Дистанция меж ними давно установилась крохотная и вполне формальная, но барьер, не подпускавший лейтенанта к последней черте, выглядел непреодолимым. Он был невидим, как щит телеманта, и ощущался физически, как каменный монолит.

Он должен сделать этот рывок, думал Дей. Он должен решительно шагнуть вперед, вызвать Данан на прямой разговор, заглушить в голове все голоса — и завлекающий зов архонта, и нотации недовольного покойного наставника. Он должен рискнуть зайти за ней в укрытие, как делал это десятки раз раньше, когда их ничего еще толком и не объединяло. Ибо чем дольше он медлит, тем сильнее, с каждым днем, Данан отдаляется от него. Возможно, не будь с ними клятого эльфа, Дей бы не ощущал это отдаление так остро, как и потребность набраться смелости и занять место много большее, чем выпало Редгару.

Но Жал был здесь, прямо вот тут, думал Дей, под тем же самым ночным небом, что и он сейчас, за тем же самым костром. Ел тех же тощих кролей, те же старые, пережившие зиму картофелины, которыми с ними щедро поделился хозяин астерийского постоялого двора. И Жал воплощал в себе осязаемость времени, утекающего у Диармайда из рук.

Данан сидела чуть наособицу. Закончив с ужином, она развесила вокруг себя несколько огоньков и читала том магии Чар, подаренный Кианнон, медленно перелистывая страницы.

Когда дошло до обсуждений, она слушала в пол-уха: большинство сведений пока были или хорошо известными, или забытыми за последние годы. Однако, заученные во времена ученичества, они легко вспоминались. Из пяти случившихся прежде Пагуб, первая обрушилась на южное пограничье Астерии и Руамарда, вторая — на Лейфендель, третья — на Таз’Гарот и Талнах, четвертая — на Тэхт’Морниэ, пятая свалилась на голову светлым эльфам Ирэтвендиля.

— При этом, Первая Пагуба, — всматриваясь в старинные записи и перекладывая ветхие листки один за другим, проговорила Эдорта, — несмотря на то, что началась в Руамарде, закончилась тоже в Тэхт’Морниэ. Ну, если здесь не наврано.