— Я видела ее однажды и только издалека, — сказала я. — Поэтому мое описание будет слишком общим. Я советую вам съездить в поместье и пообщаться с управляющим. У герцогини есть поверенный, который держит с ней связь. А также у меня есть адрес в Рамбутане, куда я отправила письмо с просьбой о встрече и получила ответ.

Я описала жену Лероя такой, какой запомнила ее по одной мимолетной встрече.

— Конечно, я прямо сейчас туда и отправлюсь, — сказал сыщик. — Поверенный — это очень хорошая зацепка. Уж он-то вряд ли меняет внешность, а потому я обязательно его найду, — азартно-предвкушающе потер руки Кастильи.

Я достала кольцо, которое нашла на море, будучи ребенком. Сначала его осмотрел Антуан.

— Честно говоря, я уже не помню его в деталях. Сам факт потери кольца помню. Потому что Ракшана отреагировала на него очень эмоционально. У нее случилась настоящая истерика, я бы даже сказал, она была напугана его потерей. Без конца повторяла, что надо его найти, это очень важно. Я еле уговорил ее уехать из Форно, чтобы она успокоилась и забыла о потере. Потому что она была готова остаться и перерыть весь пляж в его поисках. Я обещал ей подарить любые драгоценности взамен…

Антуан невесело усмехнулся, вспоминая.

— И в столице она уже утешилась, опустошая все ювелирные лавки, пока ее шкафчик драгоценностей не был забит под завязку, а я не пригрозил ей, что мы останемся без денег и нам придется открывать свою ювелирную лавку и продавать все купленное.

Он повертел кольцо в руках и передал сыщику.

— По-моему, похоже. Серебряное колечко с ятарином, которое можно купить в любой лавке. Хотя мне казалось, что ятарин был потемнее.

Сыщик внимательно осмотрел кольцо и передал профессору. Пожал плечами:

— Да, обычная безделушка, какие продаются во всех мелких лавках.

Профессор после осмотра о чем-то задумался, но ничего не сказал. Протянул мне:

— Пусть оно будет пока у вас, мэлл Имма. Раз оно попало к вам в руки, на то была воля богини, — загадочно прокомментировал он.

После всех обсуждений мы распрощались с сыщиком. Антуан предложил профессору остаться на ужин. Тот не стал отказываться. Когда Кастильи откланялся и покинул нас, Бэконатти задержал нас в кабинете.

— Мэллорд, насколько вы доверяете вашему сыщику?

— Полностью. А что, у вас есть сомнения насчет его?

— Он был замешан в грязном скандале виконта Хейли. Речь шла о взятке, которую сыщик получил за сокрытие нескольких улик. Вроде бы его потом оправдали, но история слишком мутная. Тот, кто однажды предал своего клиента, может сделать это и во второй раз.

— Да, я в курсе. Я знаю виконта Хейли, который обвинил Кастильи. И именно потому, что знаю виконта, не сомневаюсь в правоте сыщика. Кастильи мне сразу рассказал об этой ситуации, которая пятном легла на его репутацию и похоронила блестящую карьеру. Он хочет исправить это положение, и я решил дать ему шанс. Вы считаете — напрасно?

— Упаси меня богиня советовать в таких вопросах, — протестующе поднял руки профессор. — Просто я давно изучаю мир страстей человеческих, и вроде бы даже неплохо. Во всяком случае, мои пьесы под авторством Шепилльери вроде пользуются успехом…

— Вы и Шепилльери одно лицо?! — воскликнули мы с графом одновременно, не в силах поверить.

— Да, пописываю на досуге пьески, это мое хобби. Что, удивлены? — похихикивая, спросил профессор.

Удивлены — не то слово! Я поражена. Я в шоке. Серьезный ученый, который, казалось, живет только высокими материями и научными интересами, речь которого не смог мне помочь понять даже ликер — и фривольные едкие пьесы, которые с оглушительным успехом шли в театрах столицы… Как все это совмещалось в одном лице?! И ведь он прав, пьесы имели успех потому, что были написаны на жизненные сюжеты простым и понятным языком, очень точно показывали характеры и внутренний мир людей, борьбу человеческих страстей, пороки и слабости.

Все-таки в отличие от профессора мы действительно мало что знаем о людях и часто в них ошибаемся.

Пока мы, ошеломленные этой новостью, приходили в себя, профессор посмеивался, довольный произведенным эффектом.

— Но вообще-то это тайна, — предупредил он. — Не хочу, чтобы в академии меня воспринимали несерьезно.

— Мы сохраним вашу тайну, — пообещали мы с графом.

— Верю, верю, — отмахнулся он. — Но как хорошо, что я могу наконец-то с кем-то обсудить мои пьесы, кроме руководителей театров. Они такие зануды, — пожаловался тот, кого я считала до этого момента самым главным занудой в мире. — Ничего не понимают в искусстве. Примитивны, как ослы. Режут все самое лучшее. Вот послушайте, что было в оригинале…

Тут профессор осекся, видимо вспомнив, что мы тут собрались не за этим.

— Однако давайте обсудим это после. Мы остановились на вашем сыщике, Кастильи. Знаете, наверное, вы правы, он не похож на того, кто поступится своими принципами ради денег. Такие как он не гонятся за их количеством и ценят деньги лишь за то, что те позволяют оплатить их потребности. А потребностей у этих людей не так много, лишь самые необходимые. Но зато такие люди подвержены высоким идеалам до фанатизма. В это число входит и любовь. Если такой солдафон влюбится в кого-нибудь, он положит свою жизнь к ногам своей избранной и даже пойдет на преступление.

Мы с графом внимательно слушали Бэконатти, неожиданно оказавшегося и профессором душ.

— Ваша жена, из того, что я слышал о ней, похоже, обладала даром обаяния. Иначе невозможно объяснить, как эта извращенная дамочка могла вызывать восхищение своими пороками и низменными поступками, тогда как другой за такое же был бы заклеймен позором и осуждением.

Я бросила исподлобья взгляд на графа. Возмутит ли его сказанное? Да, ему не понравились слова и тон профессора, но он сдержался. Только желваки заходили на скулах.

— Поэтому я не стал бы всецело доверять Кастильи. Нет, отстранять его от расследования не стоит, в любом случае информация, которую он соберет, будет полезна. Но я постараюсь проверять ее по своим каналам. Но мне сейчас стоит съездить в Рамбутан — я не стал говорить при Кастильи, но на кольце я отчетливо вижу древнерамбутанские пиктограммы, относящиеся к эпохе Темного Воссоединения Шамхаана и Сазишаха. Вы позволите, мэлл Имма, мне срисовать надпись?

После того как я кивнула и протянула кольцо профессору, он сказал:

— Так что все дороги ведут в Рамбутан, чутье мне подсказывает, что именно там надо искать истоки этой истории.

После ужина в комнате меня ждал сюрприз.

— Что это? — с любопытством осматривала я нечто непонятное, стоящее посреди комнаты.

— Это аппарат для релаксации, который снимает усталость и оказывает оздоровительное действие, под названием «Имма». Это мой подарок тебе. Лечебно-профилактическое воздействие происходит за счет одновременной подачи пара, света, цветовых лучей и тепла. Ложишься сюда, здесь тебе и массаж, и ароматерапия, и всякие ваши женские штучки. Пришлось изучать, — хмыкнул граф. — Надеюсь, тебе понравится. Вот инструкция и бумаги на патент.