Всю дорогу сюда она ломала голову над тем, о чем же Нэш хочет с ней поговорить, и решила, что придумала убедительное объяснение – он собирается лично извиниться перед ней за отсутствие антидота. Никто не относился к своей работе серьезнее, чем он. Должно быть, он чувствует свою личную ответственность за то, что ничего не знал об этом. Как только он увидел, что Сабрина единственная из всех пятерых испытала разочарование, он сообразил, что обязан дать ей лучшее объяснение.

– Насчет того, что было раньше… – начал он.

Она решила начать говорить первой, чтобы не слушать речь с извинениями, которую он наверняка составил заранее. Вероятно, ему будет неловко ее произносить, а ей – слушать. Сочувствие – все равно не то, чего она от него ожидает.

– Я не виню тебя. Это не твоя вина, – быстро сказала она.

– Что не моя вина?

– Что ты не знал об антидоте. И что мне теперь всю жизнь иметь дело с призраками, без спроса выскакивающими у меня под носом. – Он выглядел смущенным. – Разве не об этом ты хотел со мной поговорить?

– Нет, – ответил он, нахмурившись. – Но ты права. Мне следовало заметить неладное раньше и подробнее расспросить Патрицию. Прости.

Сабрине следовало бы держать язык за зубами. Она старалась избежать как раз таких извинений, а вместо этого вынудила его произносить их.

– Так что тогда? О чем ты хотел поговорить?

Он стал еще серьезнее. Если это вообще было возможно.

– Сабрина, ты спасла мне жизнь. Я хочу поблагодарить тебя.

– О… – сказала она. Этого девушка точно не ожидала. – Что ж, если бы я знала, что ты собираешься исчезнуть сразу после этого пожара, я, может, и не стала бы этого делать.

Сквозь его серьезность пробилась легкая улыбка. Ее сердце всегда начинало биться быстрее, когда она ловила проблеск другой стороны его личности. Может, Сабрина была единственной, кто мог извлечь ее на поверхность.

– Я должен сказать тебе еще кое-что. – Он некоторое время помолчал, прежде чем поднять на нее взгляд. – Формально ты больше не являешься нашим осведомителем.

Сабрина кивнула.

– Ага, я знаю. Ты уже говорил, что ФБР не разрешит нам помогать с поиском сыворотки.

– Верно. А это означает, что я больше не являюсь твоим начальником.

Это такой способ попрощаться?

– Ладно. Поняла.

Он неотрывно смотрел ей в глаза. Этот взгляд выражал так много, что она почти захотела отвести глаза. Почти.

Он наконец заговорил.

– Не считаешь, что нам нужно это отметить?

На долю секунды она совершенно растерялась. А потом до нее дошло. Нэш больше не был ее начальником. Его больше не сдерживали никакие правила ФБР.

Должно быть, он заметил, что она не сразу осознала, в чем дело, потому что в уголках его рта снова появилась легкая улыбка.

– Ты прав, – сказала Сабрина и сделала шаг к нему, так, чтобы они стояли близко друг к другу, но не соприкасались. – Думаю, отпраздновать будет вполне логично…

Нэш поднял бровь.

– Что ты задумала?

И тут все ее переживания за последние недели вырвались на волю. Она заключила его в объятия и с жадностью поцеловала. Он крепко обхватил ее за талию, и она почувствовала, как от прикосновения его теплых рук по всему телу пробегают искры.

– Подожди, – в следующее мгновение сказал Нэш, отстранившись. Сабрина вопросительно посмотрела на него. Он так быстро передумал?

– Я очень долго думал обо всем этом. И не хочу торопить события. – Не отрывая от нее взгляда, он повернул ее лицо к себе и замер, просто глядя на нее. Затаив дыхание, Сабрина перенеслась мыслями в тот момент, когда он впервые появился перед ней, вспомнила бессознательное ощущение, что он видит в ней что-то, о существовании чего не подозревает и она сама. Но теперь, глядя на него, в его горящие зеленые глаза, она тоже видела это в нем.

Наконец он поцеловал ее, прижав к себе, и она осознала, что он прав. Они могут не спешить. У них впереди целая ночь.

* * *

На следующее утро Зи вышла в кухню немного раньше, чем обычно, и с удивлением увидела, что там нет никого, кроме отца, – и только потом поняла, что сегодня суббота. Это означало, что ее мама все еще спала под воздействием двойной порции снотворного, принятого прошлым вечером. Зи смутно вспомнила, как Скотт обсуждал план поездки в Теллурид с несколькими друзьями, чтобы кататься на лыжах с вертолета.

Наслаждаясь тишиной, Зи подошла с чашкой эспрессо к столу, за которым сидел отец и читал газету.

– Ты сегодня рано встала, – прокомментировал он, удивив Зи, которая не думала, что ее перемещения по дому вообще как-то отражаются в его сознании.

Зи пожала плечами и взяла маффин с тарелки, которую оставила на столе Луиза, их домработница. Ей с трудом удалось поспать после того, как Нэш прошлым вечером сообщил им, что сыворотка по-прежнему неизвестно где. Убивало то, что она не сможет участвовать в расследовании. Как они вообще должны вернуться к «нормальной жизни», когда сыворотка в руках какого-то психопата и он может пустить ее в ход в любой момент?!

Отец отложил Wall Street Journal и перешел к местной газете «Седар-Спрингс», всю первую полосу которой по-прежнему занимала история Брандта.

Зи совершенно не удивилась, что ФБР немедленно вмешалось, чтобы взять под контроль информационный поток и очистить новости от лишних подробностей. Конечно, там не было ни слова о том, что существовали группы «пропащих», прошлая или нынешняя, что существует сыворотка, а Брандт на самом деле – Кевин Бэсуик. В официальной версии сообщалось, что в доме Брандта были найдены улики, подтверждающие, что он убил Лили Карпентер. Патрицию превозносили за то, что она выследила Брандта и пожертвовала своей жизнью, попытавшись арестовать его. Когда Брандт застрелил ее, объясняли они, он поджег дом и предположительно совершил самоубийство.

– Они выяснили, почему этот человек убил Лили Карпентер? – невинно поинтересовалась Зи.

– Лучшая их версия – ограбление, которое пошло не по плану. Начнем с того, что этот тип был психически нестабильным.

Зи пришлось буквально прикусить язык, когда она протянула руку к черничному маффину. Но звон в ушах заставил ее вскинуть голову. Впервые она услышала мысль отца, и она прозвучала так же громко и ясно, как и мысли других людей.

Но она потрясла ее до глубины души.

Она застыла, вцепившись в край стола, как в спасательный плот. Ее отец по-прежнему флегматично перелистывал страницы, но Зи понимала, что она только что услышала.

Почувствовав ее взгляд, он оторвался от газеты и увидел, как она смотрит на него широко открытыми глазами:

– Зельда, ты в порядке?

Она могла бы бросить обвинение ему в лицо в ту же секунду. Слова обжигали ей горло, стремясь вырваться на волю. Но кто знает, как он отреагирует?