В эстонском отшельничестве Игоря Северянина многолетней поддержкой и опорой стали друзья — Борис Правдин, Сергей Положенский, Арсений Формаков, сестры Борман, Софья Карузо... Среди наиболее преданных — Августа Дмитриевна Баранова (урождённая Кабанова; 1891—1975) — дочь московского купца-старообрядца. По предположению Рейна Крууса, Северянин и супруги Барановы встретились впервые в 1916 году: 25 февраля Игорь Северянин познакомился на поэзовечере с молодой женщиной и посвятил ей «Поэзу странностей жизни» (сборник «Миррэлия»): «Встречаются, чтоб разлучаться... / Влюбляются, чтоб разлюбить.../ Мне хочется расхохотаться / И разрыдаться — и не жить!»

Последний раз они виделись 3 (16) февраля 1918 года. В феврале 1921 года после смерти мужа Августа Дмитриевна с сыном выехала в Стокгольм. Она работала в отделении Российской железнодорожной миссии за границей, с 1923 года — в представительстве Волховстроя. В 1929 году она вышла замуж за Ф. Перно и переехала с ним в Берлин. Со смертью мужа в 1937 году Августа Дмитриевна вернулась в Стокгольм и продолжила филателистическую работу мужа, став профессиональным филателистом. В течение пятнадцати лет Баранова переписывалась с поэтом и оказывала ему постоянную моральную и материальную помощь. Ей с благодарностью посвящено послание «Солнечной женщине»:

Быв мужу солнечной женою, Будь сыну солнечная мать! Как жизнь ни стала бы ломать Тебя, пребудь сама собою: Величественной и простою.

Сохранились 96 писем Игоря Северянина Барановой и лишь несколько её открыток (ответные письма неизвестны). Впервые они были напечатаны в Швеции. Благодаря этим весьма содержательным, искренним, порой исповедальным письмам можно восстановить многие события жизни Северянина за пределами России.

Однако приходили не только дружеские послания, но и резкие высказывания прежде дружелюбных людей. В рижской газете «Новый путь» в статье «О новейшей русской литературе и поэзии» «Л. Б.» (Л. Ю. Брик) иронизировала, что в отличие от Маяковского «Наша “поэзо-этуаль” — Северянин, писавший некогда занимательные стихи, воспевает царскую водку в стихотворениях отвратительных». Алкогольную тему на северянинском материале раскрывал и Маяковский в стихотворении «Бей белых и зелёных!» (1927):

А Северянин в эти разливы струн и флейтин влез прейскурантом вин: «Как хорошо в буфете пить крем-дэ-мандарин».

Недостойным примером для подражания считал стихи Игоря Северянина Алексей Кручёных. В памфлете «Второе пришествие Северянина или: зубами в рот» (1926) он высмеивал отдельные строки Есенина, подчёркивая их происхождение от известных поэз: «Никого, всё-таки, так

убедительно, добросовестно и многократно не перепевает Есенин, как печальной памяти Игоря Северянина.

Вот вам примерчик:

“И тебя блаженством ошафранит”.

Живой Игорь!

Вся есенинская “тяга к деревне”, захваленная критиками системы “Львов-Рогачевский”, не что иное, как “милый”, детский, северянинский “стиль рюсс”. Угадайте, например, кто это:

Выйду на дорогу, выйду под откосы, — Сколько там нарядных мужиков и баб. Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы. “Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб? <...>”

<...> Судите сами, можно ли писать сильное стихотворение о покосе северянинским ленивым размером:

Солнце любит море, море любит солнце».

Рассуждения Кручёных направлены на дискредитацию обоих поэтов и потому лишены смысла, но не лишены наблюдательности. Музыка северянинских стихов, по воспоминаниям известной актрисы Ольги Гзовской, надолго запоминалась и легко, на уровне подсознания воспроизводилась.

Берлинские встречи

Поездка в Берлин, столицу русской эмиграции начала 1920-х годов, была задумана поэтом ещё при Тринадцатой. Затем началась переписка с Евгенией Гуцан, но путешествие откладывалось, прежде всего из-за недостатка средств.

Наконец, больше двух месяцев, с 6 октября до 24 декабря 1922 года, Северянин с Фелиссой Круут жил в Берлине, и поэт встретился там с Евгенией Гуцан и своей дочерью Тамарой. Генрик Виснапу писал жене из Берлина 18 октября 1922 года: «Игорю его бывшая Злата нашла комнату. И знаешь, сколько он платит — 400 цемецких марок, включая еду, за двух человек! Это 50 эстонских марок в день; где на родине можно найти такое место?»

В Берлине Северянин встречается с художниками Иваном Пуни и Ксенией Богуславской, поэтами Георгием Ивановым, Александром Кусиковым, Владимиром Маяковским, Борисом Пастернаком, Виснапу и его женой, Гайлитом, актёрами Ольгой Гзовской и её мужем Владимиром Гайдаровым, Николаем Минским, Зинаидой Венгеровой, Дмитрием Костановым, Борисом Вериным и др.

Собирая материалы для первых номеров своего журнала «Русская книга», Александр Семёнович Ященко обратился к одному из прославленных поэтов начала века Игорю Северянину. В ответ на просьбу издателя журнала поэт посылает ему свою библиографию и просит способствовать изданию его книг в