откажете, ни слова от меня не добьетесь.

Иван Никифорович встал и пошел к двери.

//-- * * * --//

Не знаю, каким образом шефу удалось выполнить невыполнимое, кого он просил об услуге

и как потом будет за нее расплачиваться, но через несколько часов Арину в сопровождении

конвоя отправили на самолете на зону, где сидел Молоков. Вернувшись назад, она опять

очутилась в нашей комнате для допросов.

– Получила, чего хотела? Теперь выкладывай, где Лора! – приказал Иван Никифорович.

Арина криво улыбнулась.

– Это наш последний разговор. Татьяна, вы на редкость сообразительны. И то, что не сразу

разобрались в деле, не говорит о вашей глупости, просто у вас был достойный соперник. Я

имею в виду себя. Если есть вопросы, задавайте, но сразу отмечу: все ваши умозаключения и

догадки верны.

– Отчего столько времени проходило между вашими преступлениями? – поинтересовалась

я. – Вы знали имена тех, кто украл деньги, раздобыть их адреса, я думаю, не составило труда.

Почему вы не сразу разобрались со всеми, кто приложил руку к деньгам вашего мужа? Зачем

было тянуть?

Обнорская поджала губы.

– Это очень личное, вас совершенно не касается.

– И все же отвечайте, – потребовала я.

Арина дернула плечом.

– Даты имели для меня огромное значение. Друзь, например, была отравлена в годовщину

нашего с Андреем знакомства. Пряхов получил свое в день, когда Андрюша впервые

признался мне в любви. Понятно? Я не хочу далее обсуждать эту тему, но повторю, для меня

эти даты были крайне важны.

– Почему вы, сидя со мной в машине на парковке, рассказали о помощи Варганова?

Неужели не понимали, что навлекаете подозрение на Георгия Павловича, столько

помогавшего вам? – тут же поинтересовалась я.

Арина рассмеялась:

– Танюша, когда Варганов предупредил меня о появлении в редакции члена особой

бригады, причем не простого сотрудника, а руководительницы, я сразу поняла: каким-то

образом ищейки напали на мой след. И подумала: очень удачно, что это случилось только

сейчас, когда все дела завершены и осталось лишь отправить на тот свет Фонареву. В

моих-то планах было раззвонить о ее преступлениях, очень хотелось замазать мерзавку, пусть бы о ней говорили как об убийце и сволочи. А Георгий уже был мне не нужен. Я

собиралась улететь в Париж, а оттуда – к сожалению, из Москвы прямого рейса в

Буэнос-Айрес нет – рвануть в Аргентину. В Россию намеревалась вернуться через пару лет.

Я не поверила своим ушам.

– Вернуться в Россию?

Обнорская кивнула:

– Да. А для чего, по-вашему, мне понадобились украденные мерзкими людишками

доллары, из-за которых моего мужа посадили? Не разграбь подлецы джип, Фонарев не донес

бы на Андрюшу. Мы сейчас с ним могли бы гулять с нашим ребенком по Кипру. Я хотела

освободить Молокова. Имея приличную сумму, можно и не такое провернуть. А Георгия

следовало наказать! Не обрати вы внимания на мои слова о помощи мне Варганова, я бы вам

перед отлетом имейл отправила с подробностями о следователе.

– В чем же он провинился? Ведь так верно служил и Молокову, и вам? – не поняла я.

Арина сжала кулаки.

– Георгий не вовремя уехал отдыхать в Египет, а из-за этого доносу Фонарева дали ход!

– Понятно, – пробормотала я. – А что должен был совершить Иван Никифорович? Вы, как

всегда изменив голос, позвонили ему и потребовали: «Сделай что не сделал».

– Верно, – кивнула Арина. – Я же не знала, что Лора – любовница начальника вашей

структуры. Сейчас объясню. То, что Олеся разбила фигурку, я поняла, лишь когда услышала

рассказ Ксении о скандале в лифте, а из музея пропала «Венера». А раньше я терялась в

догадках: почему «Инин» не подействовал на Селезневу. Мне пришлось колоть ей его.

– Колоть? – повторила я. – Делать укол?

Обнорская скорчила гримасу.

– Вы прямо как моя мама, к каждому слову придираетесь. «Инин» действует на все живые

организмы одинаково: возникают агрессия и ярость, затем сонливость, апатия и полное

послушание. Прекрасно помню, как отец рассказывал об этом матери после проведения

испытаний на людях.

– Отраву проверяли на людях? – остолбенела я.

Арина расхохоталась:

– Ваша наивность, учитывая место работы, трогает до слез. Дорогая, Олег Петрович

работал на спецслужбы. Да, яд тестировали на, как он говорил, «разумном материале». Но не

будем углубляться в ненужные подробности. «Инин» существовал в двух видах – для

инъекций и для вдыхания. Как действует второй яд, вы знаете. А первый работает иначе: после укола проходит всего минута, и наступает стадия полного послушания. Нет ни

агрессии, ни ярости, ни апатии, вы сразу получаете абсолютно покорное существо, которое

идет куда велено и честно отвечает на любые вопросы.

– Зачем тогда понадобилась история с фигурками? – буркнул Иван Никифорович. – Можно

было уколоть жертву, допустим, в магазине, подождать чуток и увести.

– К сожалению, «Инина» для инъекций всего две дозы, – скривилась Арина. – Вот другого

было в избытке. Я решила сохранить инъекции на форс-мажорный случай. С Фофаном, Друзь и Пряховым проблем не возникло, с Лорой же… Я приехала к ней во двор, позвонила

по телефону и сказала: «Лора, спускайся вниз». Маргарита, Юрий и Вадим беспрекословно

подчинились мне. А Селезнева вдруг спросила: «Кто это? Что случилось?» И я сообразила, что «Инин» не подействовал, пришла пора ставить укол.

– Как же вы выманили Селезневу? – звенящим голосом осведомился Иван Никифорович.

– Очень просто. Продолжила разговор, зашептала: «Лора, ты что, не узнаешь меня? Это я…