– Зачем вывозятся?

– Для дальнейшего фундаментального обучения.

По сути, «дипломат» говорил о лагерях смертников, которых отпевают еще при жизни. Их цель – не жизнь, а смерть во имя веры. Здесь, на территории предполагаемого ваххабитского государства, – начальная подготовка смертников (бомбардировка сознания внушением необходимости жить по ваххабитским законам, своеобразная диета, депривация), а в Турции, к примеру, – окончательная. Здесь их учат ненавидеть врага и любить свою родину, там – как отдать за нее жизнь.

Целые лагеря смертников, плотные ряды учителей. Результаты их стараний – налицо. Кто-то очень точно подметил: бомбами не рождаются, бомбами становятся.

– И много их вывезли? – спросил Сергей.

– Полагаю, полтысячи наберется. О них, если честно, начали вспоминать совсем недавно, после побега Амирова и терактов в Америке. Отчасти потому, что центры находились в прямом подчинении Султана, идея, которую он воплощал в жизнь: пантюркизм и воссоздание Великого Турана. Спецслужбы владели информацией о том, что ваххабиты уже давно обосновались в Казани, Москве, но активных мер не предпринимали. Иногда, правда, посылали в МИД требования на высылку того или иного гражданина Турции, Саудовской Аравии, которые примелькались среди преподавателей этих школ.

«Сдает Султана и его окружение по всем параграфам, – отметил Марковцев, – и имеет на то полномочия. Хорошо, что мы не вняли совету Рашидова и не пошли к мулле».

– Собственно, Амиров был для шакирдов культовой личностью. Культовой потому, – пояснил Малик, – что находился от школ на расстоянии: то очень далеко, в Чечне, то очень близко – в Лефортове. Но если в первом случае он продолжал руководить, то в последнем – нет. Уверен – он не доверял даже своему адвокату.

– Ожидаете активизации его деятельности?

– Да. Султан начнет с терактов. А жертвы сейчас, особенно сейчас, – выделил чеченец, – никому не нужны.

– Ему намеревались предъявить только ультиматум? А что слышно о конкретных действиях?

– Конкретно – ничего. Постараюсь объяснить почему. Масхадов, как всегда, выдержит паузу, то есть будет молчать или буквально излагать свои мысли взглядом. Басаев и Хаттаб вместе не выскажутся по этому вопросу, а отдельно их мнения не стоят ровным счетом ничего. Они зависят друг от друга – это деньги Эмира и чеченские корни Шамиля. Удугов далеко, в Катаре, у него свой интернет-сайт – что тут можно добавить, кроме виртуальных переговоров или виртуальных идей? Пожалуй, Арсанов и Гелаев не разойдутся во мнениях, потому что они сторонники развития чеченских традиций жизни. Попробуйте усадить за один стол этих разных людей. Не сядут. Да и не смогут сесть. А каждый по отдельности не сможет решить проблему под названием Султан Амиров. Он для них – на правах изгоя, большего ждать не приходится. И еще один момент: еели Султан все же сунется в Чечню, в селениях начнутся массовые зачистки – кому это нужно?

Марковцев тут же провел аналогию: то же самое сейчас происходит и с Усамой бен Ладеном – он изгой для всего мусульманского мира, его готовы выдать, лишь небольшая часть поддерживает преступника, да в относительной целости сохранилась его террористическая сеть «Аль-Кайда».

– Спецслужбы часто консультируются с вами? – напоследок спросил Сергей.

На иронию в голосе собеседника чеченец отреагировал сдержанно, в какой-то степени по-русски:

– На мне свет клином не сошелся. Не я один советчик. Нас слушают, но не слышат.

Все же его последние слова прозвучали с восточным сарказмом.

Он откинул край ковра, и Марковцев, нагнувшись, вышел из комнаты.

Возле двери хозяин остановил гостя. Постояв в нерешительности, задал последний вопрос:

– Я все же спрошу: какую структуру вы представляете? Если не хотите отвечать... – И пожал плечами.

– Никакую. Частный интерес.

– Тогда вот что. Зайдите ко мне завтра. Может, я сумею собрать кое-какую информацию. Много не обещаю – люди боятся. Своих, чужих. До свиданья.

Они обменялись рукопожатиями, и Марковцев вышел на пыльную улицу.

* * *

– Ну что? – спросил Овчинников, когда Сергей сел в машину.

– "Будни и праздники Серафимы Глюкиной", – подвел итог встречи Марковцев. – Искать Амирова придется своими силами.

– А на что ты еще надеялся? – удивился Андрей.

– Да были надежды, – ушел от ответа Марк. – Дождемся известий от твоих мужиков. Если Лече Дугушев в Москве, значит, и Султан в столице. В Дагестане и Чечне ему нет места, он на правах изгоя, как сказал высокопоставленный дипломат от независимой Ичкерии. А в Москве ему, во-первых, легче скрыться – там его искать не будут. Во-вторых, он окажется близко от целей – наверняка захочет выйти на бис. Выберет пару жилых домов и рванет. Скрываться он может в одной из мусульманских школ. А такие есть и в Казани. – Сергей покачал головой. – Не дай бог он уехал в Татарстан, там найти его будет очень трудно.

– Можно выложить всю информацию спецслужбам, – осторожно предложил Андрей.

– Можно, но не нужно. В отличие от нас, они будут готовить операцию ровно три года, в соответствии с законом. Тогда как мы тянуть не станем. Мы – оптимальный вариант во всех отношениях. И вообще, теперь это мое дело, – тихо закончил Марк.

Теперь Султан его кровник. Из-за этой мрази старик Науров проклинал имя Сергея, с ним же и испустил свой дух, словно выплюнул его. Несмотря ни на что, Марк хотел услышать проклятья в свой адрес, запомнить их слово в слово, подпитаться ненавистью к мрази, которая использовала самый запрещенный из всех запрещенных приемов.

– Что я с ним сделаю!.. – также тихо произнес Марк, качая головой. – Я отчетливо представляю, что я с ним сделаю.

– Ты о чем?

– Да все о своем, о девичьем. Поехали в отель, – поторопил Марковцев партнера, поймав краем глаза уходящий за горизонт рубиновый диск солнца. – Пора выходить на связь с твоими мужиками.

В «Богосской вершине» их ждали свежие новости. Часть пришла по факсу на имя начальника службы охраны филиала «Мегаполиса» и затем передана по гостиничному телефону. Во-первых, стоило отметить места жительства Лече Дугушева, коих набралось немало. Чеченец имел две трехкомнатные квартиры в центре Москвы, одну в Южном Измайлове и дом в Ближних Прудищах, за Московской кольцевой дорогой.

Дугушев вряд ли вернулся в Москву. Возможно, определятся на этот счет они завтра. Так что Марка и Овчинникова ждала еще одна беспокойная ночь в отеле: сниматься с якоря, словами Андрея, не имело смысла. Отвечая на нетерпеливый взгляд партнера, он высказался согласно ситуации, не предполагая, что слова его окажутся пророческими: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе».

Вся информация поступила без участия главного источника информации, Кати Скворцовой, а силами охранной структуры Овчинникова, сработавшей на «отлично». Собственно, они «пробивали» клиента по оперативным каналам ГУВД и МВД.