спросил позвонивший Влад. — Чего? — не сразу понял я. — Девушку только что забрали твои орлы, — объяснял он. — Только одну? Странно, должны были трёх. — Догадался я. — Юрист, это вроде Елена? А что не так? — Да друган наш с Сабиром ещё по чвк беспокоится. За девушку свою, я хоть и заверил, что тебе чужие не нужны, но решил перезвонить. А то Монгол утверждает, что девушка у него резкая и самоуверенная, нагрубить могла, как здрасти сказать. — Хохотнул Влад. — А, вон оно что! Ты другу передай, что пусть свою головную боль не надеется на других переложить. У меня подруги Миланы просто в гости. — Ответил я. — Ну вот сразу про девушку и "головная боль"! — засмеялся Влад. — Ты с ней общался!? А я переписки их с Миланой видел. Поверь, головная боль, это я ещё мягко сказал. — Сообщил я. На самом деле в компании девушек было заметно чёткое разделение по характерам. Моя Нимфа и Марина были мягче и спокойнее своих подруг. Лена и та, что была хирургом, очень здорово напоминали Оксану. Только Злюка свое право на характер отстояла по горячим точкам и списком в сотни спасённых жизней. А тут… У одной это был способ защиты, а у второй и вовсе один гонор. — А мне-то зачем чужая баба? Пусть Монгол сам со своей Язвой разбирается. — Ответил Влад прежде чем отключиться. Оставив девушек в саду, я увёл Арлана в зал. Я хотел показать Милане, что в этом доме она хозяйка, никто её не контролирует, здесь она может расслабиться. Она под защитой и она у себя в доме. Я объяснял сыну очередное упражнение, когда в зал вошла Милана. — Девочки уже уехали, — улыбнулась она, облакачиваясь на косяк. — Мы весело посидели, посмеялись, поговорили. — Отдохнула? — спросил я. — От чего? — сделала она шаг вовнутрь и заняла своё уже привычное место во время наших тренировок. А я провожал её в больницу. А как иначе? Я никак не мог понять, каким образом Сабир отпускает Киру одну? Да, с ней охрана. Но какая на хрен охрана, когда самое дорогое в твоей жизни без твоего присмотра? Ещё на самом первом приёме, Алина объяснила мне, что моё присутствие, может смущать Милану. Спорить я не стал. К чему лишний раз волновать свою женщину и создавать ей лишний повод для беспокойства, когда я и за дверью всё прекрасно услышу? Зато точно буду знать обо всём. На последнем приёме разговор между Миланой и Алиной одновременно подарил мне дикую радость и окатил неимоверным чувством стыда за самого себя. — После того раза с Амираном я знаю, что это ещё унизительно и болезненно. — Её слова прозвучали пощёчиной. Она боялась, она не понимала, но всё равно, её тянуло ко мне. Милана сама не понимала почему и считала это желанием странным. Но оно было! Во время УЗИ Алина сообщила, что ребёнок от нас прячется и светить промежностью не хочет. Но я был уверен, что это сын. Просто потому, что старший привёл Милану в наш дом, а этот возвращает её обратно. Я два дня думал, как мне использовать то, что я услышал. Вспомнились слова Афзала Агирова, что раз обидел душу и тело, значит и прощение нужно просить у души, и у тела. В душе Миланы обида растворилась оттого, что она стала мамой, причём дважды. А вот тело… — Что-то вы сегодня задержались, — улыбнулась она, когда я вернулся с тренировки. — Так, а где Арлан? — Поехал с Тайгиром. Погостит у дяди пару дней. — ответил я заходя на кухню. — У прислуги выходные. Всех распустил, пусть отдыхают. Проведём эти дни вдвоём. — Я не знала, сырников наготовила. — Показала она на тарелку с горкой сырников. — Ну, уж точно не пропадут. — Улыбнулся я, подходя ближе и прижимая её к разделочному столу. — Амиран, ты чего? — удивлённо хлопнули ресницы. — Поцеловать хочу! Можно? — спросил я её прямо в губы. Она не ответила, замерла, а потом только чуть качнулась вперёд, прикасаясь к моим губам своими. Еле сдержался, чтобы не наброситься, не сожрать. Но себя в узде держал крепко, постоянно напоминая сам себе, что и сейчас то, что она рядом, что тянется ко мне, не смотря на воспоминания, это не моя заслуга, а старания двух сыновей. Заманиваем им маму, а мне жену все втроем. И подвести пацанов я не мог. — Как себя чувствуешь? — спросил, чмокнув её в нос и в лоб, давая возможность отдышаться и ей, и себе. — Ну, если честно, то даже Алина говорит, что сын ко мне очень бережно относится, не мучает. — Улыбнулась Милана. — Она же вчера сказала, что не видно кто, — удивился я. — Так ты же как-то определил, что сын будет. А Арлан сказал, что раз папа сказал, что сын, значит будет сын. Он сейчас размышляет какое имя брату выбрать. — Когда Милана говорила о детях, у неё даже глаза начинали светиться. — А какие варианты? — поинтересовался я. — Турпал и Тимур. — Ответила Милана. — Они что-то означают? — Знаешь, мне кажется, тут не от имени зависит. Тайгир у нас вон, дословно "птица", чистосердечный. Поверь, если эта птичка от чистого сердца вмажет по голове, сотрясение обеспечено. — Заверил её я. — А вообще, Тимур насколько я помню, дословно "железо", стойкий. Это имя великого завоевателя и правителя. А Турпал воин, богатырь. Уверен, Арлан выберет Тимура. — А что означает твоё имя? — тут же заулыбалась она. — Занимающий высокое положение, правящий, самоуверенный. — Перечислил я. — Вообще-то, совпадает. — Сделала вывод Милана. — А живот ты мне просто так гладишь или с какой-то целью? — Поцеловать хочу. Разрешишь? — она только кивнула. Я опустился на колено и задрал на ней домашнюю рубашку и мягко стянул брючки. — Чтобы не мешали, — пояснил я на её удивлённый взгляд. — Надо что-то придумать, чтобы резинка не перетягивала животик. Надеюсь он быстро выростит. Я медленно и не торопясь я осыпал быстрыми поцелуями свою прелесть. Закинул одну её ногу себе на плечо, раскрывая её, как цветок. — Чтобы было удобнее, да? — спросил я её. Милана стояла, вцепившись со всей силой в столешницу. Она закусила губу, словно решилась, но решение далось ей явно не просто. Не отводя от неё взгляда, я отодвинул в сторону узкую полоску трусиков. И не давая возможности остановиться самому себе, прижался губами к её лепесткам. Прикрыл глаза и представил, что это её губы. Раздавшийся судорожный вздох подсказал, что я на правильном пути. — Амиран! Ты что творишь? — испуганно произнесла она. — Так нельзя! Это неправильно! Нууу, Мир! — Я сам решу, что для меня