Брат Ришильды Бозон прекрасно видел его нетерпение:

– Умерьте свой пыл, Бернат. Моя сестра предназначена не вам.

Маркграф почел себя оскорбленным, однако Ришильда тотчас наградила его лучезарной улыбкой.

– Вы все еще дожидаетесь этого Изембарда из Тенеса? – ядовито поинтересовался Бернат. – Так ведь он же пропал, как и его отец.

– Не стоит вам оскорбляться, мой молодой Бернат, – призвала к порядку Теутберга. – Вы здесь ради вещей куда более важных, нежели брачные договоры.

– Тогда для чего я здесь?

Бивин нерешительно помалкивал, и вместо брата вновь заговорила Теутберга:

– Нет нужды вам напоминать, что наша встреча носит секретный характер. Если хоть что-нибудь просочится наружу… на вас обрушится весь гнев нашего дома. Хотя, зная вас, я уверена, что вы не откажетесь от нашего предложения.

Они с Теутбергой много раз встречались на ассамблеях и на праздниках при бродячем дворе короля Карла. Оба имели своих информаторов и знали друг про друга многое: и секреты, и потаенные желания. Жадный Бернат, стремящийся увеличить власть Роргонидов, мог оказаться полезным союзником.

– Вот что мы вам предлагаем: это путь превращения вассального маркграфа Карла Лысого в короля Готии, первого в роду…

Бернат замотал головой. Он был поражен. Все могущественные дома угасшей Священной империи мечтали о королевской власти, но любого, кто отказывался признавать свое подданство, Каролинги карали как предателя, и ни один из альянсов бывших вассалов не имел успеха. Берната переполняли эмоции; ни один из Роргонидов никогда не претендовал на подобное, и маркграфу не терпелось выслушать подробности.

– Вот вам мое слово чести. Я клянусь перед Богом хранить все в тайне, моя госпожа.

Теутберга понимала, какое впечатление произвели ее слова на Берната. Дама указала на разложенную на столе карту из ягнячьей кожи. На карте чернилами разных цветов были размечены части империи – от Испанской марки до Германии. Сверху были расставлены маленькие деревянные фигурки.

Бозониды рассмеялись, и Бернат спросил себя: а вдруг все это только коварный розыгрыш?

– Замышленное нами сбудется еще не скоро, внук Роргона, но пришла пора делать первые шаги, и нам нужна поддержка, чтобы попасть в личный совет короля Карла. Оттуда наша власть распространится на Бургундию, Аквитанию, Нейстрию…

Маркграф решился на опасное замечание:

– Каролинги никогда не отдадут своих корон.

– Придет день, когда карта всего мира будет поделена на маленькие королевства и независимые владения, – важно пообещала Теутберга. – Дома, которые ныне обладают гигантской властью, станут лишь страницами в хрониках. Поэтому мы должны верными псами подобраться к королю, чтобы потом медленно растерзать его на куски.

– А мне казалось, что вы друзья, моя госпожа.

– В недолгом времени мы с Карлом станем кучками белых костей, и над этим мы не властны. Карл принадлежит к каролингской ветви Гильемидов и в первую очередь защищает свой род. Он раздавит меня без колебания, хотя потом и поплачет на моей могиле, – произнесла Теутберга с высокопарностью матери большого рода. – Тебе следует многому у нас поучиться, юный Бернат из дома Пуатье, если ты хочешь основать в Готии свою собственную династию.

Теутберга распалила амбиции Роргонида, он уже видел себя поднявшимся выше всех своих предков.

– У меня тысячи свободных людей, способных держать оружие!

За столом стало тихо, а потом Бозониды снова разразились издевательским хохотом. Бернат пришел в ярость.

– Успокойтесь, маркграф, – презрительно бросил Ричард. – Приберегите ваши мечи, всему свое время, сейчас нам нужны осторожные, но уверенные шаги.

– Я полагаю, нам нужно все спокойно обдумать, – вмешался Бивин, всегда более осторожный, чем его сыновья. – Господь взирает на нас со всей суровостью.

– Оставьте Господа церковникам, отец! – без всякого почтения осадил его Бозон.

После неловкой паузы слово снова взяла Теутберга:

– Пока что, Бернат, нам нужна от вас посильная помощь. Нам известно, что это один из ваших вассалов положил конец притязаниям графа Гунфрида.

– Да, это был Дрого де Борр. Его осудили за убийство виконта Барселонского, но он заплатил за свою жизнь королю Карлу и мне, и теперь он мне верен, его люди – это боевая мощь Марки, а еще он следит, чтобы готы не укрывались от налогов.

– Мы знаем, что между вами произошло, – равнодушно перебила Теутберга. – Что нас сейчас интересует – так это правдивость историй, которые о нем рассказывают… Говорят, чтобы заставить Гунфрида бежать, не оказывая сопротивления, Дрого подослал к нему каких-то загадочных наймитов, которые сделали дело, не оставив следов.

Бернат вздрогнул. Дрого рассказывал ему о том случае четыре года назад.

– Это были бестиарии, – признался он. – Учитель уже умер, а ученица теперь разгуливает в компании ведьмы, так о ней говорят. Я никогда ее не видел, и она больше не служит моему вассалу Дрого де Борру.

Снова наступило долгое молчание, а потом ледяным тоном заговорил Бозон:

– Вы проделали долгое путешествие и, быть может, до сих пор еще не осознали всей важности того, что вам предлагается. Вы здесь не для того, чтобы выказывать свою бесполезность, Бернат, а чтобы начать путь к вершине. Этот Дрого де Борр поклялся вам в верности и покорности. Так используйте свою власть, и пусть он добудет для вас этого бестиария – или накажите его!

В этой игре власти Бозониды никому не прощали слабости. Бернат повел себя малодушно, но он до сих пор был зол на хозяев и ответил резкостью на резкость:

– Сначала я должен знать, почему вы нуждаетесь в наемнике скромного правителя Марки!

– Нам требуется человек, который никак не связан с нашими домами, осторожная тень, не возбуждающая подозрений и не распускающая язык по тавернам. Слишком много семей зависит от того, что делают Бозониды.

Бернат ловил каждую деталь. Он не мог упустить такую возможность. В ушах его еще звучали слова Теутберги, назначавшей его королем Готии. Он ударил кулаком по столу:

– Это что – проверка моей преданности вашему дому? Я не служу Бозонидам!

– Да, это проверка преданности – преданности союзу разных домов, – сразу же поправил Бозон. – К нам уже присоединился Бернат Плантапилоса, маркграф Тулузский, граф Отёна и Оверни.

– Брат Гильема Септиманского, который двадцать лет назад принес столько горя Испанской марке, – напомнил маркграф, одновременно подсчитывая в уме, насколько велика мощь и обширны территории нового союза. И он, Бернат, должен соответствовать этому уровню. – Вы получите бестиария! Но я буду участвовать в принятии всех решений.

Бозониды улыбались: вот как легко тешить самолюбие молодых неумных правителей!