— Почти как новенькие, — ответила Борман. — Все системы работают в допустимых пределах. Ян, ты полюбовался на корабль снаружи?

— Естественно, — подтвердил майор Селдон. — Если бы я сам при этом не был, то в жизни бы не поверил, что всего какую-то возуру тому назад его чуть не поджарила сверхновая.

Когда появилась Нину Гардна, экипаж был наконец в полном составе. Представительница Гонера держалась на удивление тихо. Ее и без того светлая кожа была значительно бледнее, чем обычно. Она безумно боялась — и это было видно по ее глазам, — но, как выяснилось, не за себя.

— Что произойдет, если Сонра превратится в новую, пока мы будем в пути? — спросила она удрученно.

На этот вопрос Сиобан не могла ей ответить. Вместо этого она спросила:

— А разве Йон не придет попрощаться?

— Нет. Он, как мне кажется, очень сердит на меня. А я даже не знаю почему. Может быть, я больше никогда его не увижу. — Она помолчала и добавила: — И Кайла тоже.

В отличие от Нину, Сиобан не ощущала ни малейшего страха. Напротив, внутренне она была собранна и спокойна. Хотя она не хотела умирать, мысль о смерти ее не волновала. Но ее судьба была связана с судьбой Дейдре. Она должна была жить, чтобы могла жить Дейдре, где бы ее дочь сейчас ни находилась. Катастрофу необходимо предотвратить! Сиобан проводила Нину в маленькую каюту, где девушке придется провести все время полета из-за нехватки места в кабине пилота.

— У меня есть дочь, — сказала она как бы мимоходом, сама не зная, зачем говорит это Нину. — Я бы хотела снова увидеть ее до того, как мне исполнится сто лет.

Лицо Нину приняло изумленное выражение. Ей никогда не могло бы прийти в голову, что у этой постоянно холодной и неприступной Сиобан Норман может быть семья.

— А когда это будет? — поинтересовалась она.

— О, уже скоро. Через двенадцать язур.

— Это вы называете скоро! — На озабоченном личике Нину появилась слабая улыбка. — К тому времени я буду совсем седая, а Джулиан будет взрослым мужчиной.

— Джулиан? — настала очередь Сиобан удивляться.

— Я жду ребенка, Сиобан. Мальчика.

Сиобан покачала головой и засмеялась:

— Еще совсем незаметно, а имя уже выбрали?

— Мы с Кайлом недавно говорили об этом. Я хочу сказать, чисто гипотетически. Он еще не знает о своем счастье. А что незаметно, так для этого еще действительно слишком рано.

С Сиобан происходило что-то странное. На мгновение она ощутила прилив симпатии к этой прелестной молодой женщине. Вначале ей не удавалось найти определения этому чувству, так как она уже очень давно не испытывала его по отношению к кому-нибудь. В порыве захлестнувших ее эмоций она чуть было не обняла Нину и не прижала к себе, но насколько быстро нахлынуло на нее это чувство, настолько же быстро оно и исчезло.

— Учитывая такие обстоятельства, неудачи просто не может быть. Когда мы вернемся, Йон и твой Кайл уже будут тебя ждать. Наберись терпения!

Вообще-то она хотела сказать это с иронией, но отголосок волны симпатии, вероятно, еще чувствовался в ее тоне, потому что Нину улыбнулась. И закрывая дверь каюты, Сиобан увидела на лице девушки вернувшуюся уверенность. И даже искорку надежды.

Спустя квазуру после старта с Аргон Прайм «АП Предвидение» уже находился в коридоре, заранее приготовленном для него службой космического контроля. Этот коридор уводил их далеко ото всех оживленных орбит и траекторий. «Аргон-Один» — на этот раз под командованием полковника Бана Данны — сопровождал экспериментальный корабль еще несколько миллионов длин глубоко во внутреннюю систему, потом сообщил о своем уходе, включил ракетный двигатель и начал долгое и сложное маневрирование, которое должно было привести «Аргон-Один» на позицию ожидания над Аргон Прайм.

Когда бортовой компьютер начал обязательный отсчет времени, майор Селдон, сидевший рядом с командиром Борман в кокпите, обернулся к обоим ученым, которые сзади наблюдали за работой своих консолей.

— Семьдесят пять процентов, доктор, — сказал он. — Не так ли?

— Семьдесят шесть, — ответила Сиобан. — Я настаиваю на этой цифре!

Селдон снова вернулся к своим приборам.

— Ваши бы слова да… хоть кому-нибудь в уши, — пробормотал он невыразительным голосом.

Бортовой компьютер прервал его и отсчитал последнюю мизуру перед прыжком, в то время как в брюхе корабля начали свою работу преобразователи.

Зак Фолкна быстро и неуверенно взглянул на Сиобан, когда щупальца искаженного космического времени схватили корабль. Снаружи перед кокпитом образовался бурлящий прыжковый туннель. И хотя Сиобан могла совершенно точно описать его математически, он, как и всегда, показался ей невероятным, магическим трюком Вселенной.

— Корабль соприкасается с точкой входа, — заявил компьютер, а потом сказал: — Ошибка в определении цели. Неизвестный сектор.

Если бы прошлое было местом, куда можно добраться, и если бы было возможно передать нашим предкам одно-единственное предложение — я бы точно знал, что им сказать: «Не сдавайтесь, ведь надежда никогда не умирает!» Я даже готов поверить в то, что это возможно. Потому что наши предки не сдавались — никогда! И только поэтому мы сегодня здесь!

Хиндрек Сите,

Председатель сената Аргонской Федерации

Компьютер, который служил для перевода, был, как утверждали с гордостью обитатели планеты, подарком Корпорации Телади, и передали его им всего несколько возур тому назад представители Цео. Когда-то это был бортовой компьютер большого звездолета. Это можно было понять из определенной обиды этого компьютера на судьбу, которая проскальзывала в применяемых им формулировках. Слово, которое Нопилея перевела на торговый язык как «комиссия эстетов», компьютер скромно перевел как «полиция», а из «Великого эстета» получился «Дирижер». Елена, правда, подозревала, что речь, скорее всего, идет о министерстве внутренних дел и начальнике полиции, но в голове остались именно слова, подобранные компьютером.

Официальное имя Дирижера звучало как Идраненуй Андепебикас Кокадрарий Первый, но он поспешил предложить Елене и Нопилее неформальное обращение, разве что, как он с ухмылкой добавил, с употреблением титула. Но, разумеется, если они сами этого хотят. Дирижер Кокадрарий был исключительно приветливым теладинцем. Рот у него все время был слегка приоткрыт, что придавало его лицу выражение усмешки, но ведь все знают, что теладинцы не смеются. Вместо этого они чуть надувают чешуйчатый плавник, если им весело. Лицо Дирижера было раскрашено в сдержанный цвет охры, его украшали несколько очень скромных светло-коричневых полосок в виде языков пламени, которые шли с обеих сторон через переносицу, очерчивали круги вокруг глаз, чтобы наконец соединиться под карминно-красным чешуйчатым плавником. Одет он был тоже очень просто: под курткой из искусственного меха с узором на нем было что-то напоминавшее батник. Штаны традиционного теладинского, светло-зеленого, цвета напоминали одновременно килт и классическую юбку. Елена отметила, что этот цвет пользуется на удивление одинаково большой популярностью как у теладинцев с Ианама Зура, так и у всех прочих представителей этого вида. На килте по спирали были нанесены бледные иероглифы, которые начинались от пояса и кончались внизу у самой каймы. Нопилея, которую в ее элитном инкубаторе в Гордости Фирмы научили читать древнетеладинские письмена, смущенно промолчала, когда впервые увидела на килте Дирижера надпись, состоящую примерно из двадцати слов. Ее чешуйчатый плавник потемнел, но через какое-то время она сумела вернуть себе самообладание. Похоже, здесь относились совершенно просто и как к чему-то само собой разумеющемуся к таким вещам, о которых в Корпорации Телади говорили только шепотом, потому что за долгий срок о них просто-напросто успели забыть! И кроме того, в обществе ящеров с планеты Ианама Зура не существовало вообще никакой форменной одежды.