Кузьмичев вдруг резко встал, так сильно оттолкнул его, что тот сел на пол.

– Что ты меня ловишь? Что ты Лубянку устроил?!

Сабур оскалил большие зубы, засмеялся. Погрозил пальцем:

– Не получится, Кузьма. Меня не так просто завалить! – Подошел к двери комнаты, в которой находился Цапфик, поплотнее прикрыл ее, вернулся обратно. – Вот эта крыса… она мечтает сесть на мое место. Думаю, и тебя к этому подбивала. Подбивал ведь тебя Цапфик?

– Завали его, и все проблемы, – посоветовал Кузьмичев.

– Пока не могу. Сначала нужно концы забрать, а потом уже голову рубить… У него концы, понимаешь? Вроде глянешь – Цапфик. Плюнешь и нету. Даже погоняло позорное! Ан нет… Силу в моем деле приобрел такую, что как бы меня самого не шлепнули. Вот такая сука этот Цапфик!

– Может, он и на Вахтанга уже вышел?

– Думаешь?

– Спрашиваю.

– Убежден, вышел! Потому и ведет себя так погано… – Сабур снова налил почти по полному фужеру. – Жахнем?

– Половину.

– Дело панское… – Сабур опорожнил фужер до дна, долго не мог отдышаться. – Мозги просто продирает… – Поднял голову, взгляд его уже плавал. – Завтра звоню зверю, назначаю стрелку. Думаю, он много интересного расскажет. И про Цапфика, и про твоего адвоката, и про проститутку, и про тебя, Кузьма… Эта тварь все расскажет! – Постучал кулаком по столу, позвал: – Цапфик! Давай сюда, курва! Слышь, козел!

Дверь соседней комнаты открылась. Цапфик с кривой ухмылкой подошел к столу, взял налитый Сабуром фужер коньяка, посмотрел на Сергея.

– Наверно, думаете, почему Цапфик? Цап – козел. А Цапфик – маленький козлик! Вот это я и есть. Маленький козлик с острыми рожками.

Сабур засмеялся:

– Не знаю, какие рожки, но вони от тебя не продыхнуть! – Подтолкнул его. – Пей! И на колени!

Цапфик опорожнил фужер, опустился на колени.

– И по-козлиному… Давай блей! Погромче, чтоб нам смешно было!

Тот запрокинул голову и стал блеять тоненько, как-то жалобно и очень похоже. Сабур сидел рядом, смеялся и гладил его по голове. Посматривал на Кузьмичева, подмигивал.

– Смешно, да? И точно, как козел. Только маленький. – И вдруг сам заблеял в унисон. – Бэ-э-э-э-э… Бэ-э-э-э…

Замолчал, закрыл Цапфику рот ладонью.

– Кто скажет против меня слово – язык отвалится. Кто поднимет руку – рука отсохнет. Кто предаст – проклят будет.

…Сабур проснулся почти в полдень, когда за окном вовсю грохотал город и в окно било дневное солнце. Болела голова, во рту пересохло. Он доковылял на кухню, достал из холодильника пачку с каким-то соком, зубами разорвал ее и стал жадно пить.

Мучаясь и мыча, нашел в аптечке что-то от головной боли, захрустел таблеткой.

Зазвонил телефон.

– Чего? – с трудом произнес он.

– Как самочувствие, брат? – Он сразу узнал голос Маргеладзе.

– Хреново.

– Много на радостях примял?

– Достаточно… А ты откуда узнал, что я уже дома?

– В газетах пишут.

– Серьезно? Надо почитать… – Сабур запрокинул голову, спросил, не особенно желая вести разговор: – Чего звонишь?

– Поздравить.

– Поздравил. Что дальше?

– Встретиться надо.

– Только не сегодня.

– Понимаю. Когда?

– Когда? – Сабур пробовал сообразить. – Завтра.

– Во сколько?

– Послушай, чурка! – психанул тот. – Ты как немец вонючий – все тебе подай по расписанию. Не знаю! Завтра позвоню!

– Если б не понимал, что ты после бодуна, я бы твою маму имел на каждом перекрестке!

– Свою имей, козел! – Сабур швырнул трубку о стену и повалился на диван, страдая от непрекращающейся головной боли.

Лариса сидела в нанятой машине недалеко от своего дома, следила за входящими и выходящими. Наконец увидела мужа, который вышел из подъезда и направился к своему «мерсу», стоявшему во дворе.

Сказала водителю:

– Поедешь за ним. Постарайся не отрываться.

Виктор Сергеевич выехал из ворот и помчался в сторону центра. Автомобиль с Ларисой двинулся следом.

Они неслись по запруженным улицам Москвы. Виктор Сергеевич часто нахально выскакивал на встречную полосу, заставляя проделывать такой же маневр и водителя нанятой машины, который, сцепив зубы, беззвучно ругался и все-таки не отрывался от мощного «мерседеса».

Выскочили на набережную Москвы-реки.

Лариса увидела, что муж стал притормаживать и принимать вправо к тротуару, кивнула водителю своей машины:

– Тормозни…

Тот послушно выполнил команду, с ухмылкой сообщил сидящей рядом даме:

– За такую гонку, мадам, двойной тариф.

– Двойной так двойной, – согласилась она. – Не волнуйся.

…Подполковник Лисицкий ждал Виктора Сергеевича, как и в прошлый раз, здесь, на набережной. Одет он был в гражданское, с ходу нырнул в салон, улыбнулся Виктору Сергеевичу, как старому знакомому.

– Все в порядке? – спросил тот.

– Более чем. Привез вам совершенно необыкновенный прибор. Новая модификация, опытный вариант.

– Может, не нужно опытный? Лучше пусть проверенный.

Подполковник снисходительно улыбнулся:

– Вас смущает цена?

– Вы ее мне еще не назвали.

– Назову. На пять тысяч дороже.

– Батенька, да вы просто грабитель! – возмутился Виктор Сергеевич. – Где вы видели такие цены?

– А где вы видели такой прибор? – парировал Лисицкий. – Во-первых, получить его на вынос практически невозможно. Был совершен подвиг. А во-вторых, особенность данного аппарата заключается в том, что его не надо настраивать на частоту телефонного сигнала, просто задается речевая информация, и он мгновенно выполняет поставленную задачу.

Виктор Сергеевич пожевал в задумчивости губами, огорченно качнул головой:

– Вы просто разоряете меня.

Подполковник снисходительно усмехнулся:

– Малоимущие люди таким аппаратом, как правило, не пользуются.

– Пятьдесят процентов предоплаты?

– Всю сумму. Я не намерен делить с вами человеческий фактор.

– То есть?

– Я не знаком с оператором, который будет выполнять операцию, поэтому несу ответственность только за качество прибора. А оно безупречно…

– А если без оператора? Если я сам?