В углу за столиком сидела незнакомая леди со своей дочерью. Она подняла лорнет и невозмутимо оглядела меня всю, от простенькой шляпки до запачканных ботинок; закончив осмотр, она наклонилась к дочери и что-то прошептала ей, прикрывая рот затянутой в перчатку рукой. Затем они обе рассмеялись.

Миссис Уильямс вошла через боковую дверь, на ходу одаривая нас улыбкой.

— Мистер Фортескью! Какая приятная неожиданность! Как поживает миссис Фортескью? И ваши сестры? Передавайте им мои наилучшие пожелания.

Джеймс поклонился.

— Мисс Лейси! — пропела она, глядя на меня и давая понять, что прекрасно видит грязные следы, оставленные мною на ее сине-золотом ковре. — Приятно видеть вас снова. Чем могу служить?

Я заколебалась и взглянула на Джеймса. Он в упор смотрел на меня. Для меня до последнего момента было большим облегчением думать, что это его голос будет доноситься до девушек в мастерской и это его слова будет передавать вечером в гостиной та элегантная леди, которая сейчас потешается в своем уголке. Все, что мне придется делать, это молча стоять позади него и подтвердить кивком свое согласие, когда он передаст миссис Уильямс перчатки.

— У мисс Лейси есть к вам небольшое дело, — вежливо сказал Джеймс.

Обернувшись ко мне, он положил руку мне на талию и чуть выдвинул меня вперед. И я оказалась лицом к лицу с миссис Уильямс и увидела, как улыбка медленно оставляет ее лицо.

Помощница вернулась за конторку, служившую обычно прилавком, и сделала вид, что углубилась в свои дела. Вторая помощница появилась из примерочной вместе с другой дочерью леди, выглядевшей очень мило в выходном платье. Леди, не вставая с места, подала дочери знак подойти и не мешать ей слушать. Весь магазин хотел узнать, что у меня за дело.

— Я пришла вернуть вот это, — начала я тоненьким голоском и протянула миссис Уильямс сверток с перчатками.

Та слегка нахмурилась и передала его помощнице, ибо развернуть его было явно ниже ее достоинства.

Помощница развернула сверток и показала перчатки хозяйке. Миссис Уильямс продолжала молча смотреть на меня, ожидая моих объяснений.

— Прошу прощения, — продолжала я неловко, — но девушка, которая вышивала их, заболела и не сможет закончить работу. Я хотела бы вернуть их обратно.

— Как мило с вашей стороны, — ледяным тоном проронила миссис Уильямс.

— Видите ли, она прежде жила в моем поместье, — попыталась объяснить я дрожащим голосом, чувствуя, что девушки-мастерицы побросали свою работу и столпились в дверях, окидывая меня недружелюбными взглядами. — И сейчас я собираюсь отправить ее обратно. Она не сможет работать на вас впредь.

Миссис Уильямс величественно наклонила голову.

— Сожалею, но она в долгу перед моим магазином. — Ее слова лились гладко, как шелк. — Ей была доверена серьезная работа, которую теперь мне придется отправлять на переделку. Я настаиваю на высочайшем качестве работы, поскольку среди моих покупательниц самые знатные дамы Англии. Сожалею, но я не могу освободить ее от контракта, пока она не рассчитается с долгами.

— Сколько? — спросила я.

Миссис Уильямс томно вздохнула, будто бы я причиняла ей неимоверное беспокойство, и одна из дочерей леди громко рассмеялась. Ее мать посмотрела на нее и поднесла руку ко рту, чтобы скрыть свою собственную улыбку.

— Миссис Фостер? — обратилась хозяйка магазина к помощнице.

Та быстро выдвинула ящик своего стола и вынула гроссбух. Затем с важной медлительностью стала переворачивать страницу за страницей.

— Имя молодой особы? — спросила она меня.

— Рози Денч.

Миссис Уильямс посмотрела на сидящую леди и двух ее дочерей.

— Моя дорогая леди Кверри, — обратилась она к ним. — Я приношу вам свои извинения за это недоразумение. Обычно я требую, чтобы с такими вопросами обращались с черного хода и только по предварительной договоренности. Но мисс Лейси предпочла войти через парадный вход и в рабочие часы. Мне неловко задерживать вас обсуждением такого невероятного требования. Я могу еще чем-нибудь быть вам полезна?

— Мы хотели бы взглянуть на некоторые образцы шалей, — ответила леди Кверри.

Миссис Уильямс кивнула другой помощнице, и та вынесла целую коробку с вышитыми шалями. Но я прекрасно поняла, что леди Кверри и ее дочерей не так уж интересуют эти шали, они просто хотели насладиться спектаклем. Я оглянулась вокруг в поисках Джеймса. Он уселся в кресло подле двери и ждал меня, скрестив на груди руки с видом полнейшего безразличия. Я бросила на него взгляд, полный мольбы, но он спокойно улыбнулся, будто давая понять, что согласен еще немного подождать меня.

— Денч задолжала нам шестьдесят четыре шиллинга, — томно пропела миссис Фостер. — И если она возвращает эти перчатки, то они считаются испорченными и тогда с нее приходится восемь фунтов и четыре шиллинга.

— Испорченные! — негодующе воскликнула я. — Но они прекрасно вышиты, и работа почти закончена.

— Незаконченная работа называется испорченной, — сказала миссис Фостер, не поднимая глаз от гроссбуха. — Убедить девушек заканчивать начатую работу очень трудно, мисс Лейси. Мы разработали целую систему штрафов, чтобы поднять у них дисциплину и ответственность. Вы уверены в том, что поступаете правильно, убеждая эту Денч бросить начатое дело?

Я судорожно вздохнула и опять оглянулась на Джеймса. Он пристально смотрел в окно, не отрывая глаз от лошадей. Две дочери незнакомой леди буквально корчились от смеха над коробкой с шалями.

— Я не думаю, что подобные разговоры уместны здесь, — величественно произнесла миссис Уильямс. — Тон много значит для меня. И я не потерплю нарушения приличий в моем собственном магазине. Надеюсь, вы меня простите, мисс Лейси, если я попрошу вас передать этой Денч, чтобы она явилась ко мне с черного хода и либо выплатила долг, либо закончила эту работу. Она и так ее сильно задержала.

Подавленный смешок донесся со стороны мастерской.

— Вас интересует еще что-нибудь, мисс Лейси? — ровно продолжала она.

Я не находила слов от гнева и оттого, что со мной посмели обойтись подобным образом. Пока я молчала, миссис Уильямс кивнула помощнице, и та, с важностью проплыв мимо меня, открыла дверь и стала ждать, пока я выйду.

Я чувствовала, что мое лицо горит. Леди Кверри и ее дочери бросили притворяться, что рассматривают шали, и открыто уставились на меня. Джеймс поднялся на ноги, готовый без слов следовать со мной. Я сделала два шага, но вдруг круто повернулась назад.

— Нет! — бешено прошипела я и почувствовала, что по мере того, как гнев захлестывает меня, с меня, словно пустая оболочка, спадает и покорность маленькой мисс Лейси из Бата.

Я не была больше скромной, послушной мисс. Я была наследницей Лейси, я — Лейси из Вайдекра. А эта высокомерная женщина плохо обращалась с одним из моих людей.