– Думаю, что на этот раз все не так страшно, – сказала я. – Я сейчас проверю, можем ли мы войти.

– Ну что, вы уже закончили? – спросила я, просунув голову в дверь.

– Всее в порядке, – ответил Барти.

– Можно приводить, – вторил ему Скинз.

Я сделала шаг в сторону и распахнула дверь.

– Прошу вас, миледи, заходите. А я попрошу Эдну принести завтрак.

К тому моменту, когда я вернулась, все они сидели за столом. Перед леди Хардкасл опять лежали какие-то бумаги.

– Сегодня просто какой-то день сплошных приятностей, – сказала хозяйка. – Они не только нарисовали мне эту восхитительную открытку… – тут она показала мне сложенный лист бумаги, на котором ребята карикатурно изобразили самих себя и сделали надпись: «С днем рождения, истинная любительница регтайма…», но и передали мне это подозрительное приглашение, написанное от руки, посетить клуб «Рег-а-Маффин» в любое удобное для меня время.

– Просто мы знаем руководство, – пояснил Скинз.

– И здесь все без дураков, – добавил Барти.

– Изумительный подарок, – сказала леди Хардкасл. – Большое вам спасибо, мальчики.

А Эдна поднесла еще еды.

* * *

Я попросила мисс Джонс приготовить для наших гостей сэндвичи в дорогу. А еще я нашла в чулане пару бутылок пива, хотя то, что я не буду присутствовать в тот момент, когда они их откроют, меня, честно говоря, порадовало. Одному Богу известно, когда были куплены эти бутылки.

Ребята все продумали заранее и попросили парня с двуколкой, работающего на станции в Чиппинг-Бевингтоне, забрать их в полдень. Когда они загрузились в двуколку, мы помахали им с крыльца. И я уже закрывала дверь, но тут увидела Скинза, бегущего по дорожке.

– Вы что, что-то забыли? – спросила я.

– Знаете… в общем… понимаете… я хотел сказать…

Я ободряюще улыбнулась ему.

– Я… ммм… мне просто интересно знать…

Было видно, что Барти начинает нервничать.

– Быстрее, Скинз, – крикнул он. – Мы опоздаем на этот чертов поезд!

– Ну… понимаете ли… – продолжал мямлить Скинз.

– Я серьезно, приятель, – не успокаивался Барти. – Нам сегодня вечером работать!

– Ээээ… ладно… я, пожалуй, пойду… – сказал Скинз и бегом вернулся к двуколке.

– И что это было? – спросила леди Хардкасл, когда я заперла дверь.

– Я не уверена, что поняла, – ответила я. – А вдруг это была попытка поухаживать за мной? Или что там еще приходит вам в голову…

– Но ты в этом не уверена.

– Я просто ничего не поняла.

– Тогда мы с ними еще встретимся.

– Уверена в этом, миледи, – сказала я. – А сейчас мне надо готовиться к поездке в Шотландию.

В самом начале эры кино создатели фильмов очень часто стояли возле экрана и рассказывали сюжет. К 1909 году это успело выйти из моды, но мне кажется, что Нолан Читэм обязательно делал бы так, и я заверил моего консультанта, что это не вызовет никакого удивления в такой маленькой деревушке, как наш выдуманный Литтлтон-Коттерелл.

То же самое касается и практики съемок местных жителей утром и демонстрации снятого вечером. Она вышла из моды в 1905 году, но тем не менее все еще могла удивить жителей деревни, особенно если съемки были сделаны одним из них (в данном случае леди Хардкасл).

Кстати, если уж мы вспомнили о миледи, то она большая умница. Техника покадровой анимации была известна уже давно, но даже в 1909 году не распространилась широко. Мне показалось, что будет здорово сделать леди Хардкасл первопроходцем в этой области.

Если вас это интересует, то епископа Рочдельского не существует в природе.

4 ноября 1909 года Луна была в последней четверти и не всходила над Западной Англией до 10 часов вечера. Я это знаю, потому что посмотрел в справочнике. Но для того, чтобы ярче описать события того вечера, мне требовалась полная луна, поэтому я так ее и описал, заставив взойти в 7 часов. Надеюсь, что вы не будете возражать.

Несмотря на то что об этом постоянно пишут в детективной литературе, тетродоксин (ядовитый порошок из рыбы) не может быть использован для того, чтобы изобразить смерть. Он может только убить. И тем не менее об этом постоянно пишут при рассказах о ритуалах вуду, и есть некоторые свидетельства, что зомби-порошок на Гаити содержит небольшие количества этого вещества. До сих пор говорят о том, что это объясняет воскрешение некоторых людей.

Появление в этой книге Гамлета, датского дога, – дань памяти кузины моей матери Берил, умершей, когда я работал над этой книгой. Она сыграла большую и положительную роль в моем воспитании, и мне ее сильно не хватает. И почти точно так же мне не хватает одной из ее собак – «голубого» датского дога, которого действительно звали Гамлет. Он был шумным, своенравным и неуклюжим псом (врожденный дефект привел к тому, что кости его передних ног росли быстрее, чем кости задних, – так что передние лапы были вывихнуты, и ему было тяжело их контролировать). Одним из его любимых развлечений было ставить свои больные ноги на высокую стену, окружавшую сад и, нависая над прохожими, весело на них лаять. Он никогда в жизни – насколько я знаю – не сбивал с ног даже крохотной толпы, хотя, уверен, будь у него такая возможность, он был бы счастлив.

Я бесконечно признателен д-ру Питеру Уолшу за то, что он поделился со мной своими знаниями о британском кинематографе начала ХХ столетия. Наверное, я должен ему еще один ланч.

Я также чрезвычайно благодарен Джо Вебстер-Грин, чья усерднейшая каталогизация предыдущих приключений леди Хардкасл спасла меня от множества ошибок в плане характеров главных героев и их действий.

И, естественно, мои самые большие благодарности команде издательства «Томас и Мерсер». Особенно это касается моих двух (вы только подумайте) прекрасных редакторов, Джейн Снелгроув и Виктории Пепе, без чьего профессионализма и личной поддержки в течение всего непростого года ничего этого не произошло бы. Я также не могу не сказать о Хэтти Стайлз, потому что это было бы просто неприлично.