Гигантская стена воды мчится на восток по южной части Атлантического океана. Левый край захлестывает мыс Доброй Надежды, опустошая земли, которыми поочередно владели готтентоты, голландцы, англичане и африканеры, она бурлит у подножия Столовой горы, вскипая пеной, заливая широкую долину до Паарля и Стелленбоша.

Своим правым краем волна ударяет в Антарктиду, откалывая от ледников куски длиной десять и шириной пять миль. Она проносится между Африкой и Антарктидой. Вырвавшись на просторы Индийского океана, она уже потеряла половину своей мощи: теперь ее высота составляет четыреста футов. И со скоростью четыреста пятьдесят миль в час она мчится к островам Индонезии и к Австралии.

Она прокатывается по низменностям Южной Индии, а затем, стиснутая берегами сужающегося Бенгальского залива, вновь обретает почти всю свою прежнюю мощь и высоту – и обрушивается на болота Бангладеш. Сметая все, мчится на север через Калькутту и Дакку. Наконец задерживает свой бег у подножия Гималаев, где встречается с потоком, схлынувшим из долины Ганга.

Все русло священного Ганга забито трупами.

Они тащились по грязи, упорно взбираясь выше и выше. Грунтовка вела к вершине. Перевал лежал ниже верхней точки горы, но достаточно далеко. В небе вспыхивали молнии.

На обувь налипли комья грязи, и вскоре она стала весить в три-четыре раза больше, чем положено. Они падали и вновь вставали, помогали друг другу, как могли, шатаясь, взбирались наверх и спускались по противоположным склонам. Мир сузился, превратился в последовательность шагов: один, второй, третий – и нет места, чтобы остановиться и передохнуть. Тим представлял себе лежащий впереди город: никаких руин, мотели, и горячая вода, электрическое освещение, бар, где продают «Чивас» и «Микелоб»…

Они вышли к асфальтированной дороге. Стало немного легче.

– Который час? – спросила Эйлин.

Он нажал кнопку на электронных часах.

– Около полудня.

– Как темно! – Девушка поскользнулась на мокрых листьях и шлепнулась на мостовую.

– Эйлин! – Хамнер подошел к ней.

Она села, как будто невредимая, но не пыталась подняться. Внезапно она еле слышно заплакала.

– Ты должна встать.

– Зачем?

– Потому что на руках я не унесу тебя далеко.

Она чуть не рассмеялась. Но тотчас спрятала лицо в ладонях. Скорчилась под дождем.

– Пойдем, – произнес Тим. – Все не слишком плохо. Может, все в порядке. Там Национальная гвардия, Красный Крест. Палатки спасателей. – И он сразу же ощутил, как тают последние надежды: все перечисленное было из области грез. Но он в отчаянии продолжал: – Мы купим машину. Там наверняка продают автомобили. Мы поедем в мою обсерваторию. И между нами будет стоять громадное ведро с жареными куриными крылышками. Веришь?

Замотав головой, она расхохоталась каким-то странным смехом и не встала. Он нагнулся и взял ее за плечи. Она не сопротивлялась, но и не помогала. Подхватив Эйлин одной рукой под колени, Тим поднял ее. И, пошатываясь, поплелся по дороге.

– Это глупо, – сказала Эйлин.

– Чертовски глупо.

– Я могу идти сама.

– Хорошо. – Он отпустил ее.

Она встала. Прильнула к Тиму, положив голову ему на плечо. И отстранилась.

– Я рада, что разыскала тебя.

– По порядку номеров – рассчитайсь, – приказал Горди.

– Первый, – произнес Энди Рэндолл.

Остальные подхватили по очереди: «Второй, третий, четвертый».

– Пятый, – сказал Берт Вэнс. Он запоздал с выкриком, и вид у него был испуганный, но его отец, казалось, ничего не заметил.

– Плюс я, – отчеканил Гордон. – Энди, ты в голове группы. Я буду замыкающим.

Они потащились по тропе. До утеса отсюда было меньше мили, минут двадцать пешком.

За поворотом открывался великолепный вид: за верхушками сосен тянулась к востоку прекрасная страна. Утренний воздух кристально чист. А свет… он был какой-то диковинный.

Гордон взглянул на часы. Они находилась в пути уже десять минут. Искушение пропустить привал было велико. Какая разница? Незачем проверять ботинки. Никто не натрет волдырей за оставшиеся полмили, хотя идти, стараясь вести себя естественно, оказалось гораздо тяжелее, чем накануне. Но, может, лучше отдохнуть?..

На востоке мелькнула яркая вспышка. Ослепительная, но не огромная. Слишком яркая для молнии, да и какая может быть молния, если нет туч? Сетчатка глаз сохранила остаточное изображение, которое никак не исчезало, сколько ни моргай.

– Что там, папа? – спросил Берт.

– Не знаю. Метеор? Передние, остановитесь. Привести обувь в порядок.

Ребята сбросили рюкзаки на землю, каждый нашел себе валун, чтобы присесть. Изображение не исчезало, хотя постепенно начало меркнуть. Гордон не понимал, что творится со шнурками его ботинок. Потом он заметил, что ветер стих. В лесу воцарилась мертвая тишина.

Вспышка. Затишье. Словно…

Загудела земля – по ней прокатилась ударная волна. Где-то над ними затрещало сухое дерево, в последней попытке удержаться, цепляясь ветвями за собратьев. Раскаты грома продолжались один за другим. Поднялся ветер.

«Ядерный взрыв на полигоне в Неваде? – подумал он. – Нет. Они никогда не проводят крупных испытаний».

Мальчишки возбужденно заговорили. Внезапно почва завибрировала и вздыбилась. На землю попадали деревья.

Горди рухнул на свой рюкзак. Парней стряхнуло с валунов. Похоже, Герби Робинетт, пострадал. Мужчина подполз к нему. Крови нет, переломов – тоже. Он просто испугался.

– Не вставать! – крикнул Вэнс. – И берегитесь веток и стволов!

Ветер усиливался, меняя направление, смещаясь в южную сторону. Он теперь дул не оттуда, где они видели яркую вспышку. Земля опять застонала.

Вдали из-за горизонта взметнулась в стратосферу безобразная туча, смахивающая на гриб. Она вздымалась вверх, бешено клубясь. На том самом месте, где сверкнула вспышка.

У одного из ребят был радиоприемник. Он поднес его к уху.

– Только атмосферные помехи, сэр. Но по-моему, я слышу еще что-то, но не могу разобрать, что именно.

– Неудивительно. В дневное время в горах почти никогда нельзя поймать радиопередачу, – сказал Гордон.

«Не нравится мне этот ветер. И что за вспышка? Обломок кометы? Вероятно».

Он невесело усмехнулся. Столько суеты, а все кончилось пшиком. То есть ничем. Сияние в Долине Смерти… а может, это вообще не комета. Там ведь ядерный полигон. До него примерно сто пятьдесят миль…

Земля перестала трястись.

– Пошли, – заявил он. – Вставайте.

Он надел рюкзак. «Что теперь? – спросил он себя. – Могу ли я?.. Но кто поручится, что без меня с ребятами ничего не случится? Что произошло? Ничего, просто упал чертов метеорит. Возможно, крупный. Такой же большой, как тот, что шмякнулся в Аризоне и оставил кратер в полмили в поперечнике. Впечатляющая штуковина, и ребята видели его полет. Разговоров им теперь хватит на годы. Но мою проблему это не решает. В следующую пятницу явятся аудиторы и…»