Я хотел опустить крышку тихо, но она вдруг выскользнула из моих рук. Грохот был такой, словно в концертном зале упала крышка рояля. Я кинулся к створкам ворот, прижался к ним спиной и затаил дыхание.

Одна из створок медленно сдвинулась с места. Мне под ноги упал бледный свет прожектора. Затем его закрыла тень человека. Он был так близко от меня, что я уловил запах табака и несвежего пота. Человек стоял в узком проеме и прислушивался. Мое сердце колотилось столь сильно, что его вряд ли можно было не расслышать. Но человек сделал шаг, затем второй и встал ко мне спиной, глядя на темные контуры техники. Одет в камуфляж. В руках автомат. Часовой! Не раздумывая, я кинулся к нему и приставил к его горлу лезвие ножа для резки бумаги.

– Не вздумай пикнуть! – шепнул я ему, выдергивая из его рук автомат. Толкнул часового на створку, приставил ствол к его голове. Луч прожектора упал на лицо незнакомца. Бритый череп обтянут зеленой банданой. Черная кучерявая борода, лицо вытянутое, нос словно кисельная капля, глаза сидят близко к переносице. Хоть убей, но я первый раз в жизни видел такого несимпатичного солдата.

– Где Стрельцов? – шепнул я.

Часовой молчал, вращая белками глаз. Наверное, он не испытывал потребности разговаривать со мной или же просто не понимал русского языка. Я не сдержался и дернул его за бороду. Подобное желание всегда мучило меня в далеком детстве при виде Деда Мороза. Бандана съехала часовому на ухо. Я сорвал ее и затолкал ему в рот. Часовой сопел, но не сопротивлялся… Теперь нужна проволока. Ее полно под ногами. Я рывком повернул часового лицом к створке, подобрал кусок алюминиевой проволоки и туго намотал ее на его запястья.

– Вперед!

Это слово он понял и поплелся внутрь ангара. Я остановил его рядом с контейнером и поднял крышку. Часовой взглянул на меня дикими от ужаса глазами, покрутил головой и промычал. Пришлось двинуть его по затылку. Он сразу присмирел, мешком рухнул в контейнер и, поджав ноги, замер на резиновых прокладках. Я опустил крышку и закрыл замки. Там ему будет лучше, чем на посту. Во всяком случае, можно выспаться.

Я вышел из ангара, встал под козырьком, где до меня скучал часовой, и прислушался. Тишина давала надежду на то, что мои передвижения по воздуху и ангару остались незамеченными для большинства обитателей гарнизона. Можно идти дальше, хотя болтаться по незнакомой воинской части глухой ночью – не самое умное занятие. Но если вспомнить, как она выглядела из самолета… Плац, казармы, спортивный городок… Я мысленно расставлял эти объекты в том порядке, в каком видел их сверху. Штаб был недалеко от плаца, но их разделял длинный корпус. А он, в свою очередь, упирался в котлован, где было стрельбище. Но где я сейчас нахожусь?

Я решил обойти казарму, выйти на плац и уже там сориентироваться. Автомат я опустил стволом вниз. Не хотелось бы применять его по назначению, но кто знает, чем закончится моя ночная прогулка? Я пошел под окнами казармы, касаясь плечом стены. До угла дома оставалось совсем немного, как я услышал за собой крадущиеся шаги. Не слишком-то приятно узнать, что все мои усилия остаться незамеченным оказались бесплодными. Я сделал шаг в сторону и встал за водосточной трубой, куда не проникал свет от прожектора. Немедленно вскинул автомат и прижал его к груди. Отсюда я хорошо видел залитый светом прожектора узкий проезд между казармой и ангаром. Застыв с открытым ртом, я таращил глаза, надеясь обнаружить моего преследователя раньше, чем он обнаружит меня.

Прошло полминуты. Я уже начал подумывать о том, не померещилось ли мне от напряжения? Но нет! Из-под козырька к казарме бесшумно метнулся человек в таком же пятнистом, как и у часового, костюме. Лицо его было черным, как у негра, и я не сразу догадался, что это была маска. Преодолев проезд в три шага, незнакомец исчез в тени казармы и затих… Что теперь делать? Подойти к нему и познакомиться? Или попытаться уйти от него?

Я предпочел уйти, несмотря на то что в его руках я не заметил оружия. Тишина – мой союзник. Пока я ее не нарушаю, то остаюсь в относительной безопасности. Маленькими шажками, по стеночке, я добрался до угла казармы. Оглянулся. Мой преследователь не выдавал себя. Я зашел за угол и побежал по газону, петляя между щитами с призывами. У одного из них остановился и упал в траву. Не успел отдышаться, как увидел, что контур угла казармы искривился. От него медленно отделилась тень… Черт возьми! Он продолжает идти за мной! Причем с уверенностью, что я не догадываюсь о его существовании. Хотел бы меня догнать – давно бы это сделал. Но он всего лишь следит за мной, желая выяснить, куда я иду и что буду делать.

Черт с тобой, подумал я и, поднявшись на ноги, рванул через плац. Я бежал во весь дух, со скоростью, на какую вообще был способен, а потом с изяществом скаковой лошади перемахнул через живую изгородь из кустов. Повалившись на землю, я чуть раздвинул кусты и посмотрел на своего преследователя. Ясно, что он не ожидал от меня подобного маневра и такой прыти. Незнакомец в нерешительности выбежал на плац, но посреди него остановился, посмотрел по сторонам, пытаясь увидеть меня, и дал задний ход. Через минуту я потерял его среди темных контуров щитов и пятен кустов.

Обрывки мыслей проносились в моей голове, когда я шел по спортивному городку, в темноте напоминающему залежи скелетов гигантских животных. Полоса препятствий. Наклоненная лестница. Ряд соединенных друг с другом перекладин… Я слишком заметен, белая рубашка видна издалека и выдает меня. Долой ее! Я стащил рубашку через голову и повесил на брусья. Останусь жив – заберу. Присел, расковырял пальцем глину и намазал щеки и лоб. Темная физиономия не будет семафорить из-за кустов. Я должен найти Стрельцова раньше, чем это сделает Новоруков. У спецслужб свои счеты с ним, у меня – свои. Плевать мне на операцию, в которой выверен каждый шаг. Целая бригада следователей и оперативных работников до сих пор не смогла обезвредить этого негодяя. Дождались, пока он грохнул «Ту-154»! А теперь, видите ли, я виноват! Под ногами у них путаюсь! Планы их срываю! Нет, это они во главе с Новоруковым путаются у меня под ногами. Федька посадил меня под арест! Это было очень смешно! Я громко смеюсь.

Я услышал шум моторов. Из-за деревьев, словно брызги шампанского, пробивались лучи фар, дробились среди ветвей и листьев и распускались радужными кругами. Силуэты бородатых людей. Разговоры. Дым сигарет… Я опустился на землю. Высохшие сосновые иголки покалывали голую грудь. Я пополз вперед, от куста к кусту. Медленно, не отрывая тела от земли, как это делает крокодил. В кулаке сжимал ремень автомата. Я хотел знать, кто эти люди и что они делают здесь… Одна из машин дала задний ход и развернулась. Свет фар полоснул по деревьям и уперся в земляной вал. Да это же стрельбище, над которым я напоролся на автоматные трассеры! И наверняка именно эти люди, которые собрались кучками у заведенных автомобилей, стреляли в меня. Но сейчас они не в камуфляже, а в спортивных костюмах, кое-кто в темных джинсах и белых рубашках. Один из них – высокий, сухощавый, с рыжей аккуратной бородкой и намечающейся лысиной – вообще облачен в костюм-тройку с галстуком. Я видел и женщин, стройных, темноволосых, подчеркнуто сдержанных. Они стояли особняком перед капотом «Мерседеса», загораживая собой свет фар, отчего казались бесплотными тенями или аппликацией, вырезанной из черной бумаги. И они тоже тренировались в стрельбе по низколетящим целям?