в черную бесконечность. Пока живет сознание, жив и я сам. Что еще я могу? Набраться терпения и продолжать пытаться.

А что, если попробовать применить телепатию? Если рядом кто-нибудь есть, смогу ли я услышать это через нее? Надо попытаться. И я направил все силы на то, чтобы уловить сигнал хоть чьих-то мыслей. Тишина. Но я не сдавался. Еще попытка, затем еще одна, больше контроля и сосредоточения. Уровень моей концентрации превысил максимальный. Но вокруг по-прежнему было тихо.

— Раз показатели состояния стабильные, значит физическому здоровью его тела больше ничего не угрожает? — Рэй не готов был и дальше спокойно ждать, сидя на диване. То, с какой тревогой в голосе Элис вернулась в комнату, еще больше побудило мага начать делать хоть что-то.

— Я должен его увидеть. Элис, прошу тебя, пусти нас в медблок.

— Хорошо. Но ничего не трогать. Если вдруг что-то пойдет не так, без вопросов немедленно возвращайтесь в эту комнату, ясно?

И трое посетителей тихо, словно боясь потревожить спящего, вошли в стерильное белое помещение. Элис сделала несколько действий на панели капсулы, и верхняя крышка с тихим шелестом отъехала в сторону. Внутри лежало бледное тело молодого парня с болезненным и истощенным видом. Следов крови на коже уже не осталось: закончив с базовыми лечебными манипуляциями, разрезав и убрав изувеченную футболку, их аккуратно и заботливо сразу стерла хозяйка медблока. Множество подключенных к парню датчиков передавало свои сигналы на панели и другие устройства поблизости, которые всеми силами своего функционала поддерживали в нем жизнь и восстанавливали здоровье.

Элис еще раз со всей внимательностью тщательно проверила оборудование. Шира осталась стоять у входа, не находя в себе силы приблизиться. А Рэй, с таким же бледным как у брата лицом, подошел к неподвижному парню, молча сочувственно и виновато посмотрел на него, а затем, не сдержав порыв чувств, очень осторожно дотронулся до бледной холодной кожи брата, бережно сжав его кисть в своей руке.

И вдруг в этот момент в мое сознание бешеным неостановимым потоком хлынули образы и звуки. Мозг словно взорвался от бури получаемой информации. Какие-то картинки и яркие пятна, мелькавшие с огромной скоростью, преобразовывались в изображения, доступные моему восприятию и осознанию. Они наполнялись звуками, что сначала казались хаосом из шума, а теперь складывались в слова и диалоги. Это были чьи-то воспоминания. Огромное количество мыслей, фрагментов, моментов памяти с безумной скоростью проносились и отпечатывались в моем сознании, организовываясь, преображаясь и заполняя весь мой разум с невероятной быстротой.

Маленький мальчик радуется при виде милой доброй женщины — своей мамы. Уютный домик в тихом переулке небольшого городка. Какие-то люди, друзья и соседи смеются вместе с ним. Летят дни, мальчик становится старше. Что-то темное и мрачное происходит вокруг, воспоминания теряют краски и стараются стереть сами себя. Мальчик остается один. Затем вырисовываются образы новых людей: какая-то женщина, что теперь заменила ему мать, незнакомцы и новые соседи. Ребенок становится еще старше. Он смотрит в зеркало, и я вижу мальчика его же глазами. Неужели это Рэй?! Так это его воспоминания я сейчас так ярко и бурно читаю с помощью телепатии. Многие-многие часы практики магии, занятия, книги и изматывающие тренировки. Месяцы и годы воспоминаний проносились в моем сознании за доли секунды и отпечатывались в уме так отчетливо и живо, будто мои собственные. Красочная карусель событий целой жизни, записанных воспоминаниями, мелькала перед глазами. Вот день встречи с Широй. Вот наша первая встреча. Драконы, ферма, перитоны… Выстрелы. Это ужасная картина, участником которой я был от первого лица, теперь наблюдалась мной со стороны глазами обездвиженного брата. Я чувствовал его гнев, его боль, его страх. Все его мысли и эмоции. Эта буря захватила меня. Сердце билось невообразимо быстро. И вдруг резкая вспышка заставила тело содрогнуться изнутри. Словно задыхаясь, я сделал глубокий вдох и, наконец, открыл глаза.

Рэй держал меня за руку, неотрывно и напряженно вглядываясь в мое лицо. И как только я очнулся, брат словно ожил вместе со мной. Элис тут же подбежала проверить показания с приборов и облегченно выдохнула, радостно мне улыбаясь. С другой стороны, сияя изнутри, подошла Шира, и ее влажные глаза слегка блестели на свету.

— С возвращением в мир живых и почти живых! — Шутливым тоном поприветствовала меня двоюродная прабабушка.

— Какое счастье, что все в порядке, что ты очнулся! Мы так переживали. — Если бы не странное устройство, в котором я сейчас лежал, Шира, скорее всего, задушила бы меня в радостных объятьях.

Рэй пока не сказал не слова, но его глаза говорили все за него. Таким трепетным и чувственным я еще ни разу не видел сурового и холодного черного мага. А пока в моем сознании еще были свежи его воспоминания, все, что он ощущал, через что прошел, мое отношение к старшему брату окончательно изменилось до чувства глубочайшей привязанности, словно я знал его всю жизнь.

— Спасибо всем большое, — еще тихим и ослабленным голосом произнес я. Какое же это счастье — быть живым.

Тут Элис оперативно завершила момент радостного воссоединения, выпроводив всех из медблока, и начав заключительную тщательную проверку всех моих жизненных функций, чтобы окончательно убедиться в выздоровлении пациента. Все это не заняло много времени, и уже через каких-то полчаса я на своих двоих (под тотальным контролем прабабушки) вышел в читальный зал, где меня дожидались остальные. За окнами светило невероятно яркое солнце, и даже плотные шторы не могли удержать его жизнерадостных лучей. Сразу понятно, какое у Элис сейчас настроение.

Конечно, впереди нас ждал роскошный праздничный стол. Хоть остальные и настаивали на том, что еще не голодны, хозяйку дома было не переубедить, и она, окрыленная и воодушевленная радостным событием моего выздоровления, в своей типичной манере, повела нас всех на кухню, не желая расставаться ни на миг. Единственной преградой на пути к этой идиллии стал Рэй. Он колоссальными усилиями уговорил Элис дать нам с ним несколько минут побыть наедине. И пока девушки отправились начинать приготовления, мы с ним остались в тихой опустевшей библиотеке. Маг долго молчал, подбирая слова, а я не хотел его торопить. Мне было хорошо уже просто находиться рядом с ним, уютно молчать, ощущая теплую родственную и душевную близость. Наконец, он серьезным и печальным, полным смешения грусти и вины взглядом посмотрел мне в глаза.

— Извини. Мне так жаль. То, что с тобой произошло, все это — моя вина. Я подверг тебя такой опасности, и из-за моих глупых действий ты чуть не погиб. Я понимаю, что