Он протянул руку Роуз, и она обошла стол, чтобы взять ее.

«Пойдем. Я научу тебя оценивать руду.»

Я сидела, не отрывая глаз от карты шахты, пока Мэй уговаривала Артура принять лекарство. Отравление угарным газом ослабило его сердце, что дало сыновьям еще один повод беспокоиться о его здоровье.

В конце концов он сел рядом со мной, его палец прочерчивал дорожки в шахте. Я видела в нем частички Кэма, но только маленькие. Форму его носа. Сужение глаз при фокусировке.

Так много в Кэме было от его мамы. Особенно его сердце.

Арт поднял голову и улыбнулся, глядя на Ксандера, сидящего с Роуз.

«Он хороший, Александр. Всегда первым приходит на помощь.»

«Как и Кэм», - мягко сказала я.

Арт нахмурил брови, глядя в мою сторону, а затем обратно на шахту.

«Почему?»

Вопрос вырвался сам собой, прежде чем я успела остановить себя.

Рука Арта по-прежнему лежала на карте, но он не смотрел в мою сторону.

«Почему вы не можете просто любить его так, как любите Ксандера? Как вы любили Салливана? Он так же достоин любви, даже если он не идеален.»

Магазин позади нас был заполнен гулом туристов, а Арт был таким тихим, что я сомневалась, услышал ли он меня вообще.

«Существует баланс», - наконец сказал он, его голос был низким.

«Что?»

«Добро. Зло. Правильное. Неправильное. Карма. Этой теме столько же лет, сколько первым братьям в Библии. Как бы вы это ни называли, вселенная держит нас в равновесии.»

Он провел пальцем по самому старому туннелю в шахте, ища что-то, чего я не могла увидеть.

«И вы думаете, что Кэм...»

Я покачала головой. О чем я вообще думала, спрашивая человека, чей разум уже давно перестал быть надежным.

«Ксандер родился весь в солнечных лучах и улыбках. Он был идеальным. Лилиан была так счастлива. И я знал, что если у нас будет еще один, баланс может оказаться не на нашей стороне. Это не касается моих родителей.»

Он облокотился на стол, следя за туннелем 1880 года, спускавшимся на нижние уровни, где туннели снова соединялись друг с другом.

«Кэл?»

Было известно, что любовь между братьями не пропадает.

Он кивнул.

«Кэл. Но потом родился Кэмден. И он был прекрасен. Громкий, требовательный и полный жизни. Всегда смотрел по сторонам, даже когда был новорожденным. А Лилиан... Она... стала такой несчастной. Все время плакала. Не вставала с постели. Не могла вынести его вида. Никого из нас. И я знал, что Кэм это баланс. Он был ценой того счастья, которое принес Ксандер.»

На моей груди появилась тяжесть, а желудок сжался.

«Депрессия», - прошептала я так тихо, что он не мог меня услышать.

«Она просто замкнулась в себе, а Кэм кричал во все горло. Прошла целая вечность, прежде чем она вернулась ко мне, а когда она вернулась, и Салливан родился...»

Он сделал паузу, снова сузив глаза на вентиляционную шахту, затем покачал головой и продолжил прослеживать туннель 1880 года.

«Когда родился Салливан, я понял, что баланс снова нарушен. Что нам придется заплатить. Нельзя иметь столько добра в жизни и не платить за него. Так не бывает. У всего есть своя цена, Хоуп, ты это знаешь. Ты тоже это видела.»

Я быстро моргнула. Он принял меня за мою маму.

«И Лилиан тоже это видела. Равновесие. То, как Кэм просто...»

Он покачал головой.

«Вот почему она любила его больше, чем остальных. Чувствовала, что должна загладить свою вину перед ним.»

«Она пыталась загладить свою вину за то, что вы его не любили», - возразила я.

«В этом мальчике было слишком много плохого. Слишком много жестокости.»

«Он не был таким.» Я умоляла его понять меня тихим шепотом. «Не в детстве. Я была там.»

«Потом равновесие восстановилось. Лилиан вырвали у меня из рук. Но у меня остались два хороших мальчика.»

По его щеке скатилась слеза, и от чувства вины меня затошнило. Каким же чудовищем я была, издеваясь над больным человеком?

«И Кэм забрал Салливана.»

Чувство вины исчезло.

«Нет», - сказала я достаточно твердо, чтобы он посмотрел на меня. «Кэм любил Салливана. Он защищал его. Он никогда бы не причинил ему вреда. Это была не его вина. Кэм. Любил. Салливана.»

Он наклонил голову.

«Я никогда не говорил, что он не любил. Слишком большая любовь может убить человека так же легко, как и слишком маленькая.»

Он снова обратил внимание на карту.

«Он был просто ребенком. Просто маленьким мальчиком. Он не был плохим. Он и сейчас не плохой.»

Арт проследил за другой вентиляционной шахтой, пока она не закончилась, а затем вернулся к другому участку. Я протянула руку через стол и остановила его.

«Он не плохой. Он не какой-то вселенский груз, чтобы уравновесить ваши балансы, Арт. Он и есть благословение. Он добрый, верный, заботливый, и умный. Он носит футболки с единорогами ради маленьких девочек, и спасает взрослых из снежных завалов, и берется с единственным оставшимся у него братом, чтобы вы могли получить то, что хотите.»

Арт не убирал свою руку от моей, наблюдая за мной.

«Он вытащил меня из шахты...»

«Ты позволила ему», - сказал он, наклонив голову.

«Без колебаний.»

«Он не сломал твой нос», - заявил он.

«Конечно, нет. Он хороший, мистер Дэниелс. Он лучший из всех, кого я знаю, а вы...» Мое дыхание задрожало, когда я выдохнула. «Вы сломали его. И я не знаю, смогу ли я исправить то, что вы сделали. Он никого не подпускает к себе. И я должна достучаться до него, потому что он такой...» Слова застряли у меня в горле, грозя задушить меня. «Он так одинок.»

«Все великие