– Ты что скажешь, сержант? – Стольник перевел взгляд на младшего.

– Черт попутал, – виновато потупился Серый, – извини, Харитон Иванович, мы бы вернули деньги, если бы были.

Стольник хмыкнул, оценив, что Серый успел не только прочитать его удостоверение, но и запомнить отчество, придуманное для него синтами.

Осмотрев гаишников, Харитон развернулся и молча направился к своей машине.

– Харитон Иванович, – окликнул его Серый, – так нам что, за тобой ехать?

– Не надо, – обернувшись, ответил Стольник, – служите Отечеству. Обеспечивайте безопасность на дорогах. Только давайте добросовестно, а то смотрите, я узнаю, вдвойне спрошу.

Он уже открыл дверцу БМВ, но тут его остановил окрик:

– Подожди!

Оглянувшись, Харитон увидел, что к нему спешит капитан Иванов. В руках у него виднелась какая-то коробка.

– Возьми, – протянул ему коробку инспектор.

– Что это? – поинтересовался Харитон.

– Бритва электрическая. Новая. Ни разу не использованная. Ты же говорил, к жене едешь, а перед бывшими женами особенно хорошо надо выглядеть.

– Не надо, – махнул головой Стольник и сел в машину.

– Бери, это моральная компенсация, – настойчиво протянул в окно коробку капитан, – от души.

– Ну, если от души, то ладно, – великодушно взял презент Стольник и ударил по газам.

Дмитрич смотрел вслед быстро удаляющейся машине. Подошел Серый и тоже устремил взгляд вдаль.

– И зачем ты, Дмитрич, мою бритву отдал? Мне же Зинка ее сегодня подарила перед сменой. Что я ей скажу? – жалобно протянул Серый.

– Не ной. Заработаем мы тебе на бритву. Главное – чтоб грешок наш забылся, да и у человека не только плохие воспоминания о нас останутся.

Поблескивая чисто выбритыми щеками, Стольник решительно зашел в психиатрическую больницу с центрального входа, неспешно подошел к дежурному и, развернув служебное удостоверение, приказал:

– Пошли, проводишь меня к главврачу.

– Извините, я не могу покидать пост.

– Извиняю, – смилостивился Харитон. – Тогда предупреди его, что к нему направляется офицер ГРУ.

Не дожидаясь ответа, Стольник пошел по знакомым коридорам.

Он перебрал все варианты проникновения в больницу и решил, что устроить мировую войну местного значения он всегда успеет, нужно испробовать сначала легальные методы. Это было в полном соответствии с «Кодексом воина», который гласил: «Вступив в бой, вы уже проиграли. Нужно выигрывать бой до его начала».

Главврач Хайрулин встал со своего места при его появлении и замер. Его зрачки расширились, а лицо побледнело.

– Здравствуйте, Ринат Рашидович.

– И вам опять не болеть, Стольник. Или мне теперь называть вас офицер ГРУ? Раз вы сослались на свое служебное положение, прошу предъявить удостоверение.

Харитон протянул ему удостоверение в развернутом виде, помня наставление Адама никому не давать его в руки.

– Лейтенант? Говорят, в переходах метро столицы можно и удостоверение полковника купить, причем американского ФБР.

Харитон достал свой мобильный телефон и нажал вызов номера, обеспечивающего им прикрытие:

– Можете сюда задать вопросы насчет меня.

– ГРУ? – Главврач отпрянул, вернув телефон. – Это с каких пор разведчикам от меня что-то нужно?

– С тех самых пор, как я появился в вашем кабинете.

– Хотя я догадался, пациент, считающий себя Штирлицем, находящийся у меня на лечении, – это на самом деле реальный шпион, залегший на дно? – Главврач своим глумлением выпускал яд в его сторону.

– По служебной необходимости я должен допросить одного из врачей больницы. Кстати, приношу свои соболезнования по поводу гибели вашего брата, но так сложились обстоятельства, – сухо ответил Стольник.

– Соболезнования? Какие к черту соболезнования! Вы убийца и должны отвечать за это по закону.

– Я написал служебный рапорт по сложившимся обстоятельствам. На этом инцидент исчерпан. Кстати, при амнезии нет показаний для назначения инъекций. Что мне кололи и на каких основаниях?

Главврач плотнее стиснул губы и кивнул:

– Вам были назначены некоторые препараты по настоянию вашего лечащего врача.

– Юрия Николаевича?

– Да, – неохотно согласился Ринат Рашидович.

– Что он выявил, раз перешел на сильнодействующие препараты?

– В связи с вашим побегом он не завершил курс обследования, поэтому ничего внятного в историю болезни не вписал.

– Я никогда не поверю, что вам, как непосредственному руководителю, он устно не изложил суть проводимых исследований.

– Информация, не вписанная в историю болезни, является домыслами и предположениями, а я распространением сплетен не занимаюсь.

– Резонно. В таком случае могу ли я побеседовать с Юрием Николаевичем?

– Нет.

– Хорошо. Я переформулирую вопрос. В какие сроки вы, как главврач государственного учреждения, сможете организовать встречу офицеру Главного разведывательного управления для допроса свидетеля, располагающего информацией, от которой зависит безопасность страны? Не забывайте, мы находимся в приграничном регионе, государственная граница начинается на выезде из города.

Глаза главврача забегали. Он потерял почву под ногами, теперь можно делать с ним что хочешь.

– Откуда я могу знать, что вы имеете право приказывать в стенах этого учреждения?

Стольник широко раскрыл свои огромные голубые глаза и предложил:

– Посмотрите мне в глаза. Вы же не можете подумать, что я могу лгать? Я делаю свою работу, и только потому, что это нужно всем. Убедительно прошу вас, доктор, оставить мне силы не на убеждения, а на выяснения информации государственной важности и в кротчайшие сроки организовать мне встречу с Юрием Николаевичем.

Замерший на его глазах взгляд главврача затуманился, а после поступления указаний стал осмысленным.

– Юрий Николаевич живет в пригороде, сейчас уже вечер, а он выходит на работу с утра. Вы сможете подождать?

Харитон великодушно кивнул:

– Смогу. В свободное время я допрошу еще одного свидетеля. Точнее, свидетельницу…

Судя по прищуру главврача, и без чтения мыслей было видно, что он понял, о ком речь, но Харитон решил уточнить:

– Мне она известна под именем Кассандра. Если требуются официальные санкции, я могу решить это одним звонком, но вам ведь не нужна официальная огласка нашей встречи?

Главврач задумался. Время играет ему на руку. Он сообщит в «Отдел», а до утра, если будет необходимость, они примут меры.