— Храбрые люди. Ты был среди них?

— Нет. Однако там был мой друг — он утонул. А теперь слушайте внимательно! Средняя из пяти! У самого основания решетки! Вам придется изменить форму, поскольку проход очень узкий и с острыми краями, можно пораниться. Там вам куда больше потребуется голова, чем плавники. Мы не просто так зовем это место Вратами Героев. Когда вы проберетесь в город, то увидите тройной фонтан на правом берегу. Его легко заметить, он находится на территории дворца. Вы способны отличать правую сторону от левой в боевой форме?

— Не всегда, — ответил Орлад.

— Тогда лучше примите человеческий облик. Если ваш брат не оставит у фонтана одежду, лучше вернуться обратно тем же путем. Не пытайтесь уходить вниз по течению. Плотина утыкана ножами. Разбитый горшок у фонтана означает опасность. Вопросы?

— Сколько людей проникло в Селебру таким способом? — спросил Ваэльс.

— Понятия не имею. Никто не возвращался, чтобы мне об этом рассказать.

— Этого я и боялся.

Орлад снял сандалии, хламиду и вручил их Элигио. Он не сразу вошел в реку, а некоторое время изучал проносящуюся мимо темную воду. Он никак не мог перебороть сомнения. Да, ему будет грозить серьезная опасность, но его жизнь должна после этого сильно измениться. Он заявит о своих правах на власть в Селебре, оставаясь мятежником в городе, который номинально принадлежит Стралгу.

Он понял, что Элигио ушел, когда Ваэльс сел рядом и обнял его за плечи. Ночь выдалась не слишком холодной, но прикосновение было приятным.

— Никогда в жизни мне не было так страшно, — сказал Орлад.

— Ты напуган? Не верю!

— Да, напуган до смерти. В Королевской Траве все было иначе. Тогда я знал, что умру, поскольку мой командир устроил на меня охоту. И я так разозлился, что стало уже не до страха. Хотелось только убить побольше врагов, прежде чем они покончат со мной. А здесь другое. Если нам придется сражаться, то это уже означает поражение.

— Человек, который в первый раз в жизни увидит свою мать, не может не волноваться, — заметил Ваэльс.

— А тебе не страшно? — спросил Орлад.

— Мне всегда страшно. Я просто иду за тобой и доверяю тебе. Если ты справишься, то мне лишь останется не упасть в грязь лицом. Это намного проще.

А для Орлада это все только усложняло. Как он может подвергать Ваэльса смертельной опасности из-за собственных честолюбивых помыслов?

— Дружище… я хотел сказать… если кто-то из нас погибнет… я тебе очень благодарен. Ты многому меня научил — любви, преданности, дружбе.

— Мы учились вместе.

— Ты не обязан идти со мной.

— Обязан.

— Об этом я и хотел поговорить. Спасибо тебе, но… — Он немного помолчал. — Ваэльс…

— Что, Орлад?

— Ты не обязан идти со мной! Я ведь попросту не хочу, чтобы Фабия притязала на власть без меня, поэтому и иду в Селебру.

— Чепуха. Ты хочешь познакомить меня с родителями.

Орлад расхохотался. Ваэльс пихнул его локтем. Они начали бороться и вместе нырнули в быстрые воды реки.

* * *

Ни один верист не проплыл через водопад Нардалборга, хотя многие пытались. Зимой он замерзал, и тогда Герои соревновались, кто первым заберется наверх. Воды Пуисы были намного теплее. Обычно в воде веристы превращаются в некое подобие тюленя (а флоренгиане — в черного тюленя), но зачем терять столько сил, когда впереди длинный путь? Орлад ограничился тем, что отрастил перепонки на руках и ногах и закрыл ноздри. Он не торопился, чтобы проплыть как можно дольше. Рядом плыл Ваэльс. Изредка они выныривали на поверхность и обменивались улыбками.

Орлад удивился, когда течение вдруг изменилось. Он вынырнул и посмотрел на высокие стены Селебры. Неужели это уже водоем? Тут он почувствовал, как его кисть сжала рука Ваэльса, который возник рядом и прижал палец к губам. Его губы прильнули к уху Орлада.

— Мы не одни!

Несколько мгновений их несло течение, а потом Ваэльс показал вниз и нырнул. Они погружались вместе, держась за руки, стараясь не делать лишних движений, пока не добрались до дна, где можно было ухватиться за водоросли. Свет звезд сюда не попадал, и человек ничего бы не разглядел, но глаза Героя способны к трансформации. Вскоре Орлад уже видел слабое свечение поверхности воды. Потом он заметил рыбу… обломок дерева… и несколько темных форм, плывущих в сторону города. Интересно, как Ваэльс их увидел?

Они всплыли на поверхность в зарослях тростника.

— Флоренгиане? — шепотом спросил Ваэльс.

— Скорей всего. Мятежник не говорил нам, что хочет взять город.

— Может, он принял решение потом?

— Может. — Орлад подумал о предательстве. Нет, его было гораздо проще захватить в Монтеголе. — Давай посмотрим, что происходит. В случае чего встречаемся у тройного фонтана. Если найдешь там разбитый горшок, немедленно возвращайся к Элигио.

Оливия Ассичи-Селебр торопливо шагала по улице Колесных Мастеров, закутавшись в плащ и надвинув на лицо капюшон. Каждый день она приходила к казармам вигелиан перед закатом, поскольку в это время там почти всегда появлялся командир охоты Пурке. Только он разговаривал с ней вежливо, хотя и не откликался на ее зов: Оливия сама его искала.

Она сняла капюшон и вошла в открытую дверь. Помещение было тускло освещено, воняло мочой и псиной. Вдоль стен стояли скамьи, а окно закрывала решетка. Три ледяных демона сидели на скамейках, грызли мясные ребрышки и обменивались гортанными репликами. На полу дожидались костей грязные уличные псы.

Один из Героев посмотрел на нее и что-то сказал. Очевидно, это была сальная шутка.

Другой, с поясом командира фланга, указал на внутреннюю дверь:

— Заходи, он тебя ждет.

Ее сердце подпрыгнуло — подпрыгнуло и одновременно упало, если такое возможно. У Пурке для нее новости? Хорошие или плохие? Она осторожно прошла мимо собак. В следующем помещении веристы обычно тренировались — слава богам, там никого не было. Они упражнялись голыми, что неизменно служило поводом для грубых шуток на ее счет. Оливия подошла к комнате командира охоты и увидела там Пурке, который беседовал с двумя людьми. В отличие от остальных помещений казармы, здесь было чисто, стояли удобные стулья — но не приходилось сомневаться, что их попросту отобрали у владельцев. Он сделал короткий жест, его люди тут же вскочили и вышли. Оливия закрыла дверь. Он не предложил ей сесть.

— У вас есть новости о моем сыне? — сразу спросила она.

Пурке покачал головой. Он сидел, откинувшись на спинку стула и положив одну ногу на сидение другого, как будто страдал от боли. Сегодня командир охоты выглядел особенно усталым и озабоченным. Впрочем, сама Оливия тоже чувствовала себя изможденной старухой. Прошло уже почти две шестидневки с тех пор, как Чайз исчез. Будь он еще жив, она бы получила письмо с требованием выкупа.