– Для поджога у меня зажигалка есть, а зубочистки пойдут! Дверь нам откроют, следует продумать, что делать дальше!

Обсудив план обработки Цеймана, офицеры покинули машину и направились к четвертому подъезду дома № 38 по улице Маршала Конева, заходя к нему не напрямую, а с флангов, от соседних подъездов. Вскоре оказались у солидной металлической двери сейфового типа.

Майор спросил:

– И что дальше?

Прапорщик указал ему наверх:

– Поднимайся этажом выше и жди меня.

– А ты?

– А я подлянкой займусь.

– Ну, Влас, смотри!

– Да чего смотреть, проверенный способ.

Командир штурмовой группы поднялся на седьмой этаж, прапорщик подошел к двери Цеймана, нажал кнопку звонка, тут же зафиксировав ее в постоянно работающем положении обломком зубочистки. Звонок начал издавать непрекращающийся вызов. Это не могло не подействовать на обитателей квартиры № 242.

Вскоре дверь приоткрылась, что через зеркало, опущенное ниже перил, наблюдал Власенко. За солидной цепью показалась круглая физиономия крепкого парня. Он осмотрел площадку. Звонок же продолжал звонить. Охранник перевел взгляд на кнопку сигнала и увидел обломок зубочистки. Он выдернул деревянный стержень, покачав головой, еще раз осмотрелся и закрыл дверь.

Прапорщик проговорил:

– Порядок! Теперь посмотрим, как охранник среагирует на вторую попытку! Спустимся ниже. Как только этот молчун начнет возиться со звонком – захват и проникновение в квартиру! Впереди, как положено, иду я!

Майор утвердительно кивнул головой, произнеся:

– Ну не я же?

На что прапорщик заметил:

– Резонно, а главное логично. С чего бы майору идти первым, когда рядом есть подчиненный прапорщик.

Гончаров посоветовал:

– Меньше болтай, больше работай. Долго в подъезде светимся.

– Иду!

Влас повторил манипуляцию со звонком.

Дверь вновь открылась, из глубины помещения послышался уже знакомый хрипловатый голос:

– Да прекрати ты, наконец, этот бардак!

Голос адресовался охраннику.

Тот, не снимая цепи, попытался, как накануне, вытащить зубочистку, но на этот раз прапорщик постарался загнать ее так, что вытащить ее одним движением высунутой из-за преграды руки было невозможно. Пришлось охраннику выйти в коридор. И тут же на него набросился Власенко, мгновенно обезвредив крепким шейным захватом. Мгновение – и от пережатия сонной артерии парень потерял сознание. Прапорщик, а следом и майор проникли в квартиру. Гончаров тут же перерезал все провода, имеющиеся на стене выхода, включая кабели сигнализации и городского телефона. Введя охраннику через шприц-тюбик дозу сильнодействующего снотворного препарата, офицеры, пройдя коридор, ворвались в кабинет Цеймана. Тот от неожиданности словно окаменел, что позволило спецназовцам сблизиться с ним. Власенко приставил к его виску глушитель пистолета «ПММ», встал рядом с ним, майор же присел на кресло сбоку от столика совещаний. Устроившись поудобнее, спросил:

– Ну что, господин Цейман, провалилась ваша со Стародубовым идея скомпрометировать Поликарпова целой чередой кровавых зверств, любое из которых гарантированно тянет для вас на пожизненное заключение? И это в лучшем случае. Более вероятный приговор – вышка! Ее еще никто не отменял. Мораторий введен – да, но он может быть и снят в любое время. И единственное, на что может надеяться смертник, это на то, что ему перед расстрелом не забудут сделать успокаивающий наркотический укол и надеть на череп мешок!

С дрожью в голосе Цейман пробормотал:

– Кто вы? И зачем все это мне рассказываете?

Майор ответил:

– Кто мы, тебе, ублюдок, знать необязательно. Теперь о главном, кто конкретно убил семью Шариповых? Это первый вопрос, и мой тебе совет – отвечать правдиво, иначе... ты догадываешься и сам. Я жду ответа.

Цейман понял всю обреченность своего положения. Он не мог просчитать, почему оказался в этом положении, но угрозу ощутил каждой клеткой своего тщедушного тела. Реально смертельную угрозу. Поэтому рассказал все, что знал о случае на прудах в бывшей заповедной зоне, закончив:

– Это Гетман, старший бригады, не сдержал нажравшихся своих подчиненных. Никто не хотел не то что убивать семью офицера милиции, но и приближаться к нему. Гетман проявил пьяное своеволие, за что понес заслуженное наказание. Он был расстрелян моим помощником.

– Доказательства смерти этого Гетмана?

– Место захоронения. Тело, при необходимости, можно достать со дна озера. И оно еще будет узнаваемо!

Майор удовлетворенно кивнул головой:

– Будем считать, на первый вопрос ты ответил. Второй вопрос – кто кроме Гетмана убивал семью подполковника?

– Двоих, защищаясь, пристрелил сам милиционер. Их трупы сожгли в лесу недалеко от санатория в поврежденном джипе. Этому есть доказательства в милиции.

– Третий вопрос – кто из убийц Шариповых остался в живых?

Цейман на секунду замолчал, но Власенко ткнул глушителем в висок бандита:

– Тебе вопрос задали, гнида старая. Отвечать, тварь!

Карл Густавович встрепенулся:

– Да, да, извините, в живых остались Ангел и Дуплет.

– Фамилии, имена?

– Извините, но мы значили своих бойцов только под кодовыми именами. Гетман знал их фамилии, Ангел тоже знает, его, кстати, зовут Эдуард Рудный, он живет...

Майор прервал бандита:

– Мы знаем, где он живет! Как знаем и то, что он руководил убийством двух таджикских девочек и собственной жены, а не тот, кого ОМОН пристрелил в подъезде. Кто еще является членом банды?

Цейман начал бегло перечислять:

– Жокей, Аноха, Губа, Зуб, Кат, Рог, Бес, Жбан, Дуплет. Ну и Ангел, а также мой телохранитель, но он ни в чем не участвовал.

Майор спросил:

– А почему ты о Маркизе слова не сказал? Ночь еще не наступила, и его пока не кончили Кат с Бесом на вашей хазе, которую босс, господин Стародубов Валентин Савельевич, приказал взорвать в понедельник 28-го числа.

Шокированный осведомленностью этих неизвестных, но страшных мужчин, Цейман даже рот открыл, но тут же получил от Власа легкий удар в нижнюю челюсть с пожеланием:

– Закрой пасть, урод, здесь вафли не летают!

Майор же повторил вопрос.

Цейман попросил немного коньяка.

Получил стакан воды. Ответил:

– Маркиз уже не в счет. Он обречен. Ему не повезло.

Гончаров проговорил, глядя мимо Цеймана: