в числе первых пришла на выручку Николаю I и с оружием руках защитила царя от мятежников. Император на всю жизнь запомнил эту услугу. В награду за преданность он стал пользоваться особым доверием и дружбой Николая I.

Многочисленные просьбы о смягчение участи декабристов не тронули императора. На эшафот и в Сибирь пошли выходцы из высших слоев знати. Исключение было сделано только для брата Алексея Орлова – Михаила, который должен был разделить судьбу пятерых казнённых декабристов. Заступничество брата спасло ему жизнь. Алексей настойчиво умолял императора, обещая за прощение, что тот посвятит всю свою жизнь государю, и царь простил его.

Михаил был сослан в родовое имение в Калужской губернии под надзор полиции, а весной 1833 года Орлов выхлопотал ему разрешение поселиться в Москве, и Михаил всю жизнь он преданно служил Николаю I.

Но Орлов проявил себя не только как храбрый военачальник, но и как искусный дипломат. Благодаря его усилиям в 1829 году был подписан Адрианопольский мирный договор с Турцией. Поэтому император и дальше не раз привлекал Орлова к выполнению различных дипломатических миссий.

Когда в 1844 году умер шеф жандармов и главный начальник Третьего отделения Императорской канцелярии Бенкендорф, Орлов занял этот пост и был наделен неограниченными полномочиями, пользовался исключительным доверием императора и являлся самым точным исполнителем его приказов.

В период правления Александра II Орлов сначала он был его попечителем, затем возглавлял русскую делегацию на Парижском конгрессе, где были подведены итоги Крымской войны и ярко проявилось его дипломатическое искусство.

Там он отстаивал права русского флота в Черном море и жестко осадил австрийцев, требовавших вернуть им Бессарабию, сказав, что это будет стоить море слез и крови, а англичанам, требовавшим уничтожить верфи в Николаеве, доказал невероятное – что город Николаеве находится не на Черном море, а на реке Буг, и все вынуждены были с ним согласиться.

Затем он возглавлял Государственный совет и Комитет министров, был председателем Кавказского и Сибирского комитетов.

Почти 10 лет он болел, но, несмотря на это, продолжал службу. Только в январе 1861 года подал в отставку и в мае скончался.

Об Орлове много писали и говорили еще при его жизни. Пушкин посвятил ему целое послание, где отметил его «пылкую душу» и «просвещенный ум».

Алексей Орлов, несмотря на сложности своей биографии, смог проявить себя ка талантливый военачальник и успешный дипломат. Кроме того, он был настоящим ангелом-хранителем для Николая I во время восстания декабристов и для Александра I, возглавляя при нем тайную полицию, а также достойно занимал высшие посты в управлении государством.

Александр Меншиков

Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков, правнук фаворита Петра Великого, был феноменально умён и остёр на язык. Он был широко образован («ума палата»), с точной памятью и мгновенной реакцией.

Он поступил на военную службу в 1809 году, когда ему исполнилось двадцать два год, и вскоре стал занимать штабные должности. В 1815 году он вошел в круг приближенных императора Александра I, сопровождал царя во всех заграничных поездках и пользовался большим его доверием. В 1817 году император назначил его исполняющим обязанности генерал-квартирмейстера.

Когда Меншикову исполнилось 30 лет, он стал генерал-адъютантом, а через шестнадцать лет – адмиралом. В 1823 году он пробовал себя на дипломатическом поприще, но особых успехов не добился, и через год его отправили в отставку. У князя было на всё независимое мнение, и он свободно его выражал при любых чинах. При его кристальной честности и беспредельной преданности Родине врагов у него было очень много.

Он прослужил России на различных должностях 64 года, ревностно трудясь на многих поприщах. Когда за успехи на государственной службе был премирован роскошным домом в Санкт-Петербурге, то тут же инкогнито внес в пользу «инвалидного капитала» полную сумму стоимости дома.

В 1885 года под редакцией Алексея Суворина вышла книга о Меншикове, в которой подчеркивалось его остроумие:

«В 1834 году одному крупному чиновнику подарена была трость, украшенная бриллиантами. Кто-то, говоря об этом, выразился таким образом: „Князю дали палку“. „А я бы дал ему сто палок!“ – сказал Меншиков».

Когда Фёдор Вронченко получил чин действительного тайного советника и должность товарища министра финансов, он был некрасив, но «страшный волокита и бабник». Гуляя по Санкт-Петербургу, он заглядывался на любую встречную даму, заговаривал и, если незнакомка позволяла, завязывал знакомство и провожал её до дома.

Князь Меншиков сообщил в обществе такой сюжет:

«Шел я по Мещанской и вижу – все окна в нижних этажах домов освещены и у всех ворот множество особ женского пола. Сколько я ни ломал головы, никак не мог отгадать причин иллюминации, тем более что тогда не было никакого случая, который бы мог подать повод к народному празднику. Подойдя к одной особе, я спросил ее:

– Скажи, милая, отчего сегодня иллюминация?

– Мы радуемся, – отвечала она, – повышению Фёдора Павловича».

Меншиков презирал графа Закревского, который был душитель всех свобод, но Николай I вытащил его из длительной отставки и назначил московским военным генерал-губернатором. Он был властным беспредельщиком, и от него к императору шли беспрерывно его изощрённые доносы на всех и всякого. Когда Меншиков сопровождал императора в поездке по Москве, Николай I, восхищаясь многочисленными церквями старой Москвы, заметил, что народ не зря называет её «святой».

– Москва действительно святая, а с тех пор, как ею управляет граф Закревский, она ещё и великомученица! – прокомментировал Меншиков.

Однажды, разговаривая с государем и видя проходящего Канкрина, он сказал – «фокусник идет».

– Какой фокусник? – спросил государь. – Это же министр финансов.

– Фокусник, – продолжал Меншиков. – Он держит в правой руке золото, в левой – платину: дунет в правую – ассигнации, плюнет в левую – облигации.

В 1827 году Николай I назначил Меншикова начальником Главного морского штаба и членом Кабинета министров, а в 1830 году он стал членом Государственного совета, а год спустя начал выполнять обязанности генерал-губернатора Финляндии.

Накануне Крымской войны 1853–1856 годов возглавлял дипломатическую миссию в Константинополе. Там в самый разгар войны он был назначен главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму.

Ряд историков отмечает, что он был бездарным полководцем, потому что проиграл сражения при Альме и Инкермане, а также во главе морского ведомства тормозил развитие и боевую подготовку военно-морского флота. Возможно, по этой причине в 1855 году он был отстранен от командования и назначен генерал-губернатором Кронштадта и через год был отправлен в отставку.

Последние годы жил в Москве. Был награжден высшими российскими орденами –