– У меня документы ФБР. Они козырнее твоих.

– Федеральная бляха устрашит любого.

Но Вэнс уже распахнула свою дверцу.

– Если кто-нибудь откроет огонь, уж постарайся открыть ответный. И стреляй без промаха!

Роби и Джули проводили взглядами Николь, поднявшуюся на крыльцо с верандой и позвонившую в дверь.

Уилл извлек пистолет из кобуры и опустил стекло с пассажирской стороны, окидывая окрестности взглядом по широкой дуге, неизменно возвращавшейся к воображаемому трехфутовому окну вокруг Вэнс.

– Она очень смелая, взяла и просто пошла, – заметила Джули.

– Она же суперспецагент ФБР; это входит в ее должностные обязанности.

– Не пытайтесь любезничать со мной, Роби.

– Значит, теперь я Роби? А что стало с Уиллом?

Джули промолчала.

Передняя дверь открылась, и Уилл впился взглядом в показавшуюся в ней женщину. Вэнс козырнула документами и пару минут растолковывала, чего хочет. На лице женщины – Роби заключил, что это жена Зигеля – застыло потрясенное выражение. Обе женщины поговорили еще минутку, а затем дверь закрылась, и Вэнс торопливо зашагала обратно к машине.

Роби заметил, как штора в фасадном окне отодвинулась в сторону и женщина выглянула в щелку.

Вэнс уселась обратно в машину, и Уилл завел двигатель.

– Габриель Зигель работает в отделении «СанТраст» минутах в десяти отсюда. Взяла адрес у его жены.

– Она выглядела удивленной, – прокомментировал Роби.

– Она была удивлена. По-моему, она решила, что это как-то связано с банковскими проблемами.

– Может, ее муж ворует деньги, – встрепенулась Джули. – Может, отмывает их для террористов. А мои родители и остальные узнали…

– Может, – Роби глянул на Вэнс. – Дамочка следила, как ты возвращаешься к машине.

– Да уж не сомневаюсь. Наверное, названивает сейчас мужу. Так что поехали.

– Встречу с ним я беру на себя, – заявил он. – А ты останься в машине с Джули.

– А когда я смогу сделать что-нибудь, кроме как сидеть в машине? – поинтересовалась девочка.

– Твое время придет, – ответил Роби. – Прежде чем все закончится, придет время каждого.

* * *

До отделения банка они добрались меньше чем за десять минут. Оставив спутниц в машине, Роби вошел в небольшое кирпичное здание рядом с оживленной автотрассой в Манассасе. Спросил Габриеля Зигеля, и его проводили в стеклянную клетушку площадью с десяток квадратных футов.

Зигель оказался ростом около пяти футов восьми дюймов, коренастым и бледным. На взгляд Роби, на фото в «Фейсбуке» он выглядел куда лучше.

– В чем дело? – Зигель встал из кресла за столом. Очевидно, жена ему все же позвонила.

Роби сверкнул значком и осведомился:

– Вы служили в войсковом отделении во время Первой в Заливе?

– Ага, и что? Армия хочет, чтобы я пошел на сверхсрочную? Ни за что. Я свое оттрубил. И я слишком не в форме, чтобы таскать винтовку по пустыне.

Он уселся обратно в кресло, а Роби остался стоять.

– Меня больше интересуют люди, с которыми вы вместе служили. Поддерживаете связь с кем-нибудь из них?

– Ага, с некоторыми.

– С кем именно?

– О чем именно идет речь?

Банкир-то показывает характер, отметил про себя Роби.

– Вопрос национальной безопасности. Но я могу сказать вам, что это может быть связано со взрывом автобуса и гибелью людей в ресторане на Капитолийском холме.

Зигель побледнел еще больше.

– Иисусе! Кто-то из моего старого отделения в этом замешан?! Прямо не верится…

– Значит, вы знаете их всех, и хорошо? – с напором спросил Роби.

– Нет. То есть, ну, все мы сражались за нашу страну. И обратиться против нее… – Голос его стих до шепота и оборвался; он просто сидел там, положив пухлые ладони на свой дешевый письменный стол, с таким видом, будто пацаненок, которому только что сказали, что его щенка переехала машина.

– С кем из них вы поддерживали контакт?

Очнувшись от транса, Зигель медленно проговорил:

– Дуг Биддл, Фред Альварес, Билл Томпсон и Рикки Джонс умерли. Много лет назад.

– Это я знаю. Но они не местные. Раскиданы по всей стране.

– Ага, но мы перезванивались. Обменивались электронными письмами. Дуг как-то раз приезжал, и я устроил ему экскурсию по памятникам. Фред погиб в автокатастрофе. Билли сунул чертов ствол в рот и спустил курок. У Дуга и Рикки был рак. А они ведь моложе меня… По-моему, это из-за всей дряни, которой нас там обрабатывали. Знаете, синдром войны в Заливе. Может, я уже помираю и даже не ведаю об этом… Всякий раз, как у меня мигрень, сразу думаю, что всё кончено.

Он осунулся в кресле мешком.

Сев напротив него, Роби спросил:

– А с кем-нибудь из местных старых приятелей зависаете?

– Видел Лео Брума пару раз. Но уже давненько.

– Насколько давно?

– Больше десяти лет тому. И где бы вы думали? В баре в Сиэтле, наткнулся случайно. Он был там по делам, а я только что поменял работу и приехал на семинар. У него вроде бы все было путем. По-моему, он работал в госаппарате или что-то вроде, точно не помню.

– Еще кто-нибудь?

– На Ближнем Востоке я больше всего сблизился с Кёртисом Гетти. Но с возвращения в Штаты мы с ним больше не виделись. Даже не знаю, где он теперь.

«На том свете», – мысленно ответил Роби.

– Лео Брум ни разу не упоминал о Гетти?

– Не помню… Почему-то казалось, что они вряд ли поддерживают отношения. Но я же сказал, это было десяток лет назад.

«Десять лет назад так оно и могло быть», – подумал Роби.

– Еще кто-нибудь? Рик Уинд, например?

– Я читал, что его убили… В этом все дело?

– Вы поддерживали контакт с Уиндом?

– Нет. Уже много лет. Раньше виделись. Но он стал каким-то странным. Купил этот ломбард в захудалой округе… Не знаю. Просто изменился.

– А как насчет Джерома Кэссиди?

– Не-а. Не слыхал о нем с самого дембеля.

– Он здешний. Живет неподалеку.

– Вот уж не знал…

– А как насчет Элизабет ван Бюрен? Это ее фамилия по мужу. А девичья…

– Элизабет Клэр. Знаю.

– В те времена иметь женщину в подразделении было в диковинку, не так ли?

– Ага. Теперь-то, конечно, всё иначе… Но я всегда считал, что правило о нестроевой для женщин – хрень собачья. Они могут воевать ничуть не хуже мужчин. А в подразделении могли дать своей силе просиять по-настоящему. Мужики больше мачо. Женщины дают команде перспективу. И должен вам сказать, хотя им и давали боевые назначения на вспомогательные посты, технически они не должны были вступать в бой, но вступали стопудово. Во всяком случае, на Первой в Заливе. А Лиззи была одной из самых-самых. Она была лучшим бойцом, чем я, могу вам сказать.