* * *

Мия не сразу сообразила, куда привела ее Белая Мамба, а когда поняла, то уставилась на нее в немом изумлении.

– У тебя что, настолько большой аэролит? – выдохнула она, глядя на «Ураган».

– Нет, – спокойно ответила Белая Мамба.

– Тогда, может, возьмем другой авион? – предложила Мия.

– Лучше этот. Наше убежище далеко. Лететь тяжело. Можно на обычном, но на этом лучше, – ткнула Белая Мамба в «Ураган». – Он сильный и крепкий. На нем безопаснее.

– Но мы не сможем на нем улететь, – попыталась объяснить прописную истину Мия. – Чтобы поднять этот авион в воздух, нужен очень большой летный камень.

– У меня есть камень. У тебя есть камень. Вместе у нас получится.

И снова ответ Белой Мамбы вызвал у Мии ступор.

– Но как это возможно? – спросила она. Девушка знала, что объединить мощь нескольких аэролитов пытались неоднократно, ведь потенциально это открывало огромные возможности. Но ни разу из этого ничего не вышло. А сейчас эта дикарка всерьез предлагает сделать то, с чем не справилось Министерство полетов Арамантиды?

– У меня есть сердце летного камня, – ответила Белая Мамба. – Я достала его на Седьмом Небе.

И снова Мия ничего не поняла, хотя, казалось бы, все слова ей были знакомы.

Видимо, Белая Мамба решила, что проще показать, чем объяснять, и поманила девушку за собой в кабину авиона. Там, на узкой скамье позади кресел авионер, сидел… монкул!

– Кто это? – спросила Мия.

– Сердце моего летного камня.

– Но это же монкул!

– Нет, – покачала головой Белая Мамба. – Это сердце моего летного камня. С ним мы сможем полететь на этом авионе.

– Подожди! – попросила Мия, ощущая, что теряет опору под ногами – слишком уж много истин, которые она считала незыблемыми, сейчас рушились. – Что значит «сердце летного камня»? Это же просто фигура речи! Образ!

– Он, – ткнула Белая Мамба пальцем в монкула, – не фигура. И не образ.

И тут Мия отчетливо поняла: эта странная чернокожая женщина просто сумасшедшая. Она поверила сумасшедшей! И едва не совершила огромную глупость, улетев с ней неизвестно куда! Слава небу, что хотя бы сейчас опомнилась!

Мия аккуратно взялась за ручку дверцы, собираясь выпрыгнуть из кабины, но следующие слова Белой Мамбы ее остановили.

– У твоего аэролита тоже есть сердце. Его можно разбудить на Седьмом Небе. Сердца всех аэролитов можно там разбудить. Если ты когда-нибудь сядешь на Седьмое Небо, то встретишь сердце своего летного камня.

«Она была на Седьмом Небе?» – удивилась Мия. Хотя… Тристан совсем недавно летал на Седьмое Небо. Если Белая Мамба говорит правду, получается, он тоже встретил сердце своего камня? Но если так, то почему ничего ей не сказал? И почему это самое сердце не вернулось с ним за компанию?

И тут Мия сообразила: Тристан не успел ничего ей рассказать, потому что, когда он прилетел с Седьмого Неба, к ней как раз вернулась память! И ей сразу стало не до чужих проблем…

А ведь прямо перед тем, как она снова все вспомнила, кое-что случилось. Кое-что, о чем Мия почти забыла и вспомнила только сейчас. Она пришла в ангар, где работал Ансель, и там столкнулась с каким-то странным монкулом – щуплый, словно подросток, в одежде, которую не носят монкулы, и с живым, а не пустым взглядом. Этот монкул посмотрел на нее, а потом… потом к Мие вернулась память.

Может, тот монкул и был как раз тем самым сердцем летного камня, который вернулся вместе с Тристаном с Седьмого Неба? Таким же, как тот, что сидит сейчас позади них на узкой скамье?

Тем временем Белая Мамба, не дожидаясь реакции Мии, вставила в разъем свой летный камень и протянула руку девушке.

– Давай, – потребовала она.

Словно во сне, Мия отдала свой аэролит, который Белая Мамба уместила рядом с собственным, и через несколько мгновений «Ураган» благополучно поехал по летной полосе, наглядно доказывая, что эта странная чернокожая авионера говорила правду.

Мия оглянулась. Монкул, то есть сердце летного камня, сидел позади и смотрел прямо перед собой. Светлые глаза, казалось, слегка мерцали в темноте. Заметив, что девушка обернулась, этот монкул… это существо на миг взглянуло на нее.

И Мия непроизвольно вздрогнула. Взгляд был странный, нечеловеческий. Но совершенно однозначно разумный. Выходит, и тут Белая Мамба не врала: это и впрямь не монкул, ведь у них взгляд пустой, неживой. Хотя если верить ей, то и она сама, и Мия – в некотором роде монкулы…

«Ураган» мягко взлетел и устремился ввысь.

Мия улетала с мыса Горн, покидая его на краю гибели, и почему-то не испытывала ни укоров совести, ни сожаления. Эта часть ее жизни оставалась позади, а она летела к новой – неизвестной и оттого пугающей, но зато обещающей, что там она заново обретет себя. Мия понятия не имела, куда именно они летят и что их там ждет. В голове у нее роилось множество «почему» и «зачем» – про саму Белую Мамбу и ее соратниц, про летные камни и их сердца, про Седьмое Небо и пиратов, про эксперименты, которые ставили над девушками-авионерами, и про многое, многое другое. Но Мия не торопилась задавать вопросы. Она чувствовала, что впереди еще много времени и она успеет все узнать.

А пока… Мия посмотрела вниз. Там оставался мыс Горн. Место, где после потери памяти она обрела новый дом и новых друзей, где нашла свое место в жизни. Где встретила любовь. Место, которое как-то незаметно стало ей чужим… Или это она стала там чужой?

Из тревожного сна Нику вырвали гулкие звуки взрывов. Она резко села на койке, пытаясь сообразить, что происходит. Вокруг еще витали обрывки сна, в которых она то сражалась на дуэли и падала, сбитая пулеметными очередями врага и смятая вихрями смерчей в полосе циклонов, то раз за разом видела, как падает, сраженный пулей, отец…

Беготня вокруг привела девушку в себя. Она – на мысе Горн, в казарме Танго. Она победила в дуэли. Но противник, похоже, не стал медлить с ответным ударом. Судя по всему, бомбили их базу.

– Что происходит? – спросила она, ухватив за руку пробегающую мимо Эмму, уже в полном летном облачении.

– Прорыв со стороны Третьего континента, – торопливо ответила она, пользуясь паузой, чтобы повязать на шею белый шарф. – Они пролетели низом, практически над водой, и обстреливают баржи с беженцами!

С этими словами Эмма умчалась, послав на прощание улыбку Кипу, который как раз появился из-за ширмы и сейчас прыгал на одной ноге, пытаясь натянуть на другую сапог.

– Береги себя! – крикнул он в спину Эмме, но та, кажется, не услышала.

– А ты куда? – спросила у него Ника, хватая теплые штаны и торопливо натягивая их поверх формы, в которой проспала всю ночь. Если поторопиться, возможно, еще есть шанс, что они успеют прикрыть баржи и спасти беженцев.