По мере того как каждая панель продвигалась вниз, я попросила мисс Стоуни, Мэри, Элис и мисс Джадд критически осмотреть их и отыскать участки, которые можно было бы улучшить путем двойных или тройных подкладок.

— На мой вкус, небо слишком бледное и простое, — высказалась мисс Стоуни. — В нем нет движения или возбуждения.

Тяжело было слышать такое, но я согласилась. Невыразительное небо явно не сочеталось с перегруженностью деталями в нижней части витражей.

— Давайте попробуем подложить сзади стекло цвета лосося с разводами, — предложила Мэри.

Она отыскала несколько кусочков и придержала их рукой на оборотной стороне витража. Закат солнца был в самом разгаре. Вторую подложку необходимо было сделать на всех участках внутри контурных линий, чтобы не создавать новые линии, рассекающие небо. Мы обшарили все наши ящики, но не набрали достаточного количества кусков с разводами.

Я пала духом.

— Иду вниз, — заявила Мэри и пулей вылетела из мастерской.

Я сочла это потерей времени. Альберт наверняка накрепко запер свой подвал так поздно вечером в субботу.

Часом позже появилась Мэри, во весь голос распевая:

За ней шел Альберт при кожаных перчатках и нес идеальный кусок огромного размера.

— Ах, чтоб мне провалиться, — с восторгом воскликнула Нелли.

Лицо Мэри сияло неподдельным триумфом.

— Я поймала его в заведении О’Флэннери за пинтой пива и сказала, что больно уж у него хороший ирландский выговор, такой сильный и приятный.

— Мужчина не может допить до конца свою пинту, на которую имеет полное право, если такая красотка, как Мэри Маквикар, тянет его за рукав. — Кладовщик рыгнул. — Все ребята поумирали от зависти, это уж точняком, завидев, как меня тянет за рукав такая милая девушка, чтоб я пошел с ней. «Глаза б наши это не видели, — сказали они. — Ирландец уходит из бара дотемна в субботу вечером». — Он поднял стекло на свет: — Вот оно. Стекло с разводами, как закат солнца над бухтой Голуэй.

— Вы наш герой, — вырвалось у Нелли.

— Сочтемся в следующий четверг. Можете быть уверены, — заявил он мне и вышел, распахнув дверь настежь.

В пять часов Ольга подняла небольшой кусочек сине-зеленого стекла с рябью, зажав его забинтованным пальцем.

— Кто вставит последний кусок? — вопросила она.

— Клара! — единодушно прогремело в ответ.

— Я приведу босса собственной персоной, — воскликнула Нелли, рванулась к двери и лицом к лицу столкнулась с ним.

— О, прошу прощения, сэр!

— Вы думали, я пропущу момент увенчания вас победой?

За ним шел Фрэнк, невообразимо извиваясь: лицо перекошено от страха, поскольку он нес кусок, изображающий реку-зигзаг. Мы бешено захлопали в ладоши. Было трудно поверить, что он не может слышать это. Пришлось заменить всего четыре куска и подрезать по размеру новый большой, чтобы он идеально вписался в общую картину. Это должно было быть сделано без погрешностей, ибо не будет никакой возможности исправить ошибку. Я дала это задание мисс Джадд.

— А ну-ка прекратите разговоры! — потребовала она.

Я раньше не видела ее столь властной и подала ей свой алмазный стеклорез. Такой длинный и узкий кусок с острой вогнутой кромкой мог легко разбиться, если обращаться с ним неправильно. Все уставились на него, за исключением Ольги, которая прикрыла глаза. Сосредоточенно поджав губы, мисс Джадд три раза примерилась, прежде чем выполнила каждый рез. Кусок был идеально подогнан.

Мистер Тиффани осмотрел панели, не промолвив ни слова. Юные девушки заледенели, затаили дыхание, закусили губы, грызли ногти, сжимали руки друг друга, толкали друг друга в бок. Беатрис бросила на него красноречивый взгляд: «Только попробуйте найти брак!» Мисс Берн, Джадд и Стоуни стояли в ряд по стойке «смирно» — старые бойцы студии.

Хотя я и вонзила себе ногти в ладони, это было вовсе не от нервозности. Это было от убеждения, что мы создали нечто безупречное.

Босс скрестил руки на груди и качнулся с пятки на носок.

— Это передает природу в ее самых соблазнительных ипостасях, — изрек он, — с оттенками, которые заколдовывают зрителя и открывают нам маленькие сокровища. Это витраж Тиффани чистейшей воды, — продолжил он, используя термин гранильщиков бриллиантов. — В четверг у меня зародились сомнения, но…

— И зазря, — вклинилась Нелли, хлопнув себя по груди. — Наш женский отдел всегда выполняет свои обещания, — похвасталась она, протягивая ему руку, чтобы он ее пожал.

Мисс Джадд, верная своему личному принципу являться на работу ни минутой раньше девяти часов, неподвижно застыла, в последний раз впившись взглядом в пейзажный витраж, когда я пришла без четверти девять в понедельник.

Она застенчиво пролепетала:

— Я обязана убедиться, что панели действительно готовы, пока их не забрали для глазурования.

Вскоре прибыли остальные, и Мэри полюбопытствовала у Нелли, что сказал по поводу этого события Патрик.

— Он был совсем не рад, что мы обскакали их, но, несмотря на злость, гордился мной.

— А как остальные мужчины? — осведомилась я.

— Шум поднялся большой. Некоторые просто бесятся. Надо полагать, хотят здорово прижать нас. Другие — ни то ни се.

Это обещало неприятности в будущем. Я удивилась, как мистер Тиффани не предвидел, что эта история настроит нас друг против друга. С моей точки зрения, это сильно обесценивало нашу победу. Большинство из девушек не слышали отчета Нелли, так что я оставила свои волнения при себе.

Шеренга насупленных мужчин, включая Патрика Дойла, прибыла, чтобы отнести витражи на пайку, по четыре человека на панель.

Не наделенная чувством сдержанности, Тереза выпалила:

— Вы говорили, это невозможно сделать. Посмотрите как следует!

Нелли тут же ткнула ее в бок.

— Наглые бабы! — пробормотал один из мужчин.

Когда витражи вынесли, мы остались совершенно не у дел, думая, что же делать. Двадцативосьмидюймовый абажур со стрекозами всплыл в первую очередь, и мисс Джадд принялась за работу. За ней потянулись остальные. Через несколько минут казалось, по крайней мере внешне, что никакого грандиозного события в нашей студии не произошло, но у меня на этот счет было совершенно другое мнение.

Холл «Женского образовательного и промышленного союза» в Бостоне производил сильное впечатление флагами и лозунгами. Стены были увешаны большими фотопортретами в рамках женщин-руководителей в шляпной, перчаточной, пуговичной и ковровой отраслях промышленности. Широкоплечие, полногрудые леди в галстуках и очках, они выглядели сильными и уверенными в себе. Вперемешку с фото висели также обрамленные газетные статьи о победах женщин в трудовых спорах.