Я не знала, что мар-Говин может мгновенно стать таким огромным. Его тень заполнила собой почти весь храм. Мощным ударом раскалённого воздуха, пронизанного огненными завихрениями, он отбросил Маэля прочь. Взмахнул чудовищного вида крыльями и через мгновение уже оказался рядом с Ариной. В то время, как остальные демоны, прорываясь через преграду заступников мар-Говина, только кинулись туда, где его уже не было.

— Оставайся здесь, — лишь бросил мне напоследок Геллен.

Он отшвырнул в сторону противника одним ударом кулака куда-то в тёмную глубину его капюшона. Другого — тугим выбросом огненной силы, сметая его и обращая пеплом. Тивадар и Лорант, кажется, едва пальцами пошевелили — и противники их разлетелись в стороны, словно листья под порывом ветра.

Я отступила чуть дальше, чтобы не попасть в самое пекло. Потому что мне было никак не тягаться с сильными мужчинами. Но всего этого замешательства, малейшей задержки хватило Альбину, чтобы занести кинжал над сжавшейся в комок Ариной. Древние слова какого-то заклинания сорвались с его губ. Грохнули под сводом храма.

— Твоя жертва будет во благо, человечка.

Но девушка, уже почти освобождённая, удивительно проворно увернулась от удара — и остриё кинжала вбилось в камень. Арина скатилась с алтаря, едва не вывихнув себе ещё прикованную руку. Альбин подался за ней. Но перед ним выросла светлая фигура Маэля — и вихрем демон смёл мар-Говина с ног.

Я не видела уже почти ничего за спинами и крыльями окруживших Альбина заступников. Купол ледяной силы разросся вокруг держащего его Маэля. В руке Лоранта коротко мелькнул отобранный у мар-Говина кинжал. Огненные и ледяные вихри метались повсюду, грохот низких голосов, совершенно потерявшие смысл слова, будто камни, ударяли меня по всему телу. Показалось в какой-то миг, что Альбину всё же удастся вырваться, но оказавшийся невероятно выносливым Маэль продолжал крепко удерживать его на месте, пока более опытные демоны давили его силой.

Пока он совсем не перестал вырываться.

Тихий шелест опадающего на пол снега перемешался с всхлипами Арины где-то за алтарём. Я поспешила туда и помогла ей сесть удобнее.

— Отойди от меня! — зло буркнула она, вырываясь.

И тут же зашипела от боли в неудобно вывернутом плече.

— Фрагана! — позвал меня Маэль.

И я едва только подумать успела, как уже сорвалась с места и бросилась к нему. Мужчины стояли над скованным ледяными путами Альбином. Он больше напоминал снежную статую, чем живого: его синеватая кожа была словно бы инеем схвачена, только слабые огненные потоки проносились где-то в глубине мышц, но тут же гасли под напором мощи ледяных демонов.

— Тебе нужно забрать свои благословения, — пробасил Тивадар, приближаясь ко мне, оглядывая меня с ног до головы, словно ещё не верил до конца, что я это я.

В моей руке тут же оказался нагретый теплом ладони Лоранта кинжал. Тяжёлый — показалось в первый миг. На клинке ещё горели древние знаки, и его рукоять явственно вибрировала, словно просила крови.

Я села верхом на Альбина и, ничуть не сомневаясь, провела лезвием по его груди — щедро, наискось. Затем разрезала себе залитую уже подсохшей кровью ладонь и прижала к ране. Альбин дёрнулся, словно его прошило молнией.

— Пришло время отдать то, что не может быть твоим, — почти прорычала я, наклонившись к его лицу.

Теперь утерянные мной когда-то цепи силы, что заключались в знаках благословений, ощущались гораздо острее. Альбин был прав. Я слышала их голоса — смешанные в один устрашающий гул. И чувствовала прикосновения огромных рук по всему телу, будто каждый из Исконных, одобривших моё рождение, прошёл мимо и передал мне свою поддержку.

Я всё делаю правильно.

И в миг, когда силы начали перетекать в моё тело, я начала вспоминать всё. Меня закружило в горячем водовороте образов. Слов. Взглядов. Обещаний. И я первый раз за всё это время увидела лицо матери. Настоящей матери, которая отдала все свои силы и добровольно ушла в Бездну к Исконным. Именно здесь, на этом месте, она принесла себя в жертву, чтобы перенести беременную дочь в другой мир и всё сделать, чтобы никто не догадался, что её теперь заменяет другая девушка. А я не знала, что всё для неё обернётся так — безвременьем. Только хотела уйти, чтобы спокойно родить и вырастить ребёнка от любимого — ребёнка, которого у меня отняли бы, останься я в Керальсаге.

— Придётся пожертвовать многим, — звучали слова матери в ушах.

— Я просто хочу уйти. И не возвращаться, пока мой ребёнок не окрепнет.

Отчаяние, что сковывало моё сердце, когда я потеряла Маэля первый раз — как жениха, как избранника — так остро резало сердце. Будто впервые. Но уверенность матери, которая спрятала меня ото всех, кто разрушил нашу с любимым жизнь, придавала мне силы всё время. Даже когда я не помнила ничего.

Страшно эгоистичное желание — избавиться ото всех. Избавиться от боли — тогда оно казалось мне важнее всего. А теперь я понимала всю его излишнюю категоричность. Но уже ничего не исправишь. Нужно жить дальше. Наверное, мать хотела бы этого.

Я не увидела ничего чёткого, но когда отняла руку от остывшей груди Альбина, ощутила себя наполненной — не только вернувшимися благословениями, но и памятью, грузом свершившегося, который теперь готова была нести.

— Что ты сделала? — озадаченный возглас Геллена выдернул меня обратно в храм.

Я отшатнулась, когда почувствовала, как тело Альбина подо мной опадает, словно сдувающийся мяч. Отползла в сторону — и тут же оказалась в руках Маэля.

— Исконные, — тихо произнёс Тивадар, глядя, как мар-Говин растворяется, обращаясь чернильным туманом.

Как очертания его фигуры размываются, скручиваются в неровную спираль и утекают куда-то в глубины растресканного основания храма.

— Они что, забирают его? — я обвела мужчин взглядом.

— Кто их знает, — мрачно отозвался Лорант. — Но нам нужно уходить отсюда.

И едва только он смолк, под ногами задрожали камни. Что-то грохнуло, затрещало — и на головы нам посыпалась мелкая крошка. Маэль подхватил меня за талию, подгоняя, Геллен бросился освобождать замершую у алтаря Арину — и после недолгого замешательства, все в каменной пыли, мы вывалились наружу, а там бросились вверх по ступеням, пока и они не начали разрушаться.

Мы вернулись в имение шан-Кагаван только к рассвету. Всю дорогу я сидела, не шевелясь, в объятиях Маэля, а он размеренно гладил меня по спине и молчал. Мне не нужно было даже, чтобы он что-то говорил. Ничего не нужно было сейчас, кроме осознания, что он жив и рядом со мной. Память ещё пестрела белыми пятнами, но опорные моменты, на которых восстановится всё остальное, теперь ясно сияли в голове. Хотя уже не казались важными. Что было, то прошло. Теперь мне хотелось думать, что всё будет по-новому.

Не выпуская моей руки, Маэль провёл меня внутрь замка. Мужчины тихо переговаривались за нашими спинами, но я не вслушивалась. И без того понятно, что всё, чем закончился ритуал в храме, совсем непросто. То, что Альбин пропал, может означать что угодно. Он не умер, никто не увидел его безоговорочной смерти.