Пещера была ярко освещена зажженными фонарями, и в их свете перед Сифэн предстала сцена: стоящий к ней спиной Кан над распростертым на земле телом госпожи Ман. В руке он сжимал нож, и, подойдя ближе, Сифэн увидела на теле мертвой женщины множество колотых ран. Вспоротая грудная клетка напоминала цветок, острые лепестки ее ребер вздымались, как будто тянулись к невидимому солнцу.

Источник бурлил, на его поверхности лопались пузыри.

– Кан? – выдохнула она.

Чудовище обернулось к ней.

Ничто в его лице не напоминало ее друга. На нем застыло хищное звериное выражение, непристойная кроваво-красная прорезь рта изображала улыбку. Глаза не имели ни век, ни белков, это были две блестящие во тьме черные дыры. Перед ней был монах с лагерной стоянки, из ее снов, из кошмарного бронзового зеркала на рынке. Когда-то она думала, что, возможно, Гума отправила его за ней вслед, но как же она ошибалась: это существо не может быть подвластно человеку.

Сифэн не дрогнула, хотя у нее вспотели ладони, а сердце стучало так гулко и сильно, что она вновь почувствовала жгучую боль от раны в плече.

– Ты, – с трудом выговорила она, – ты был со мной все это время?

Чудовище глядело на нее не мигая.

– Я твой раб, темнейшая царица. Твой ревностный хранитель и наперсник, – сказало оно голосом Кана и указало на труп госпожи Ман. – А теперь я еще и твой охотник. Помнишь ли ты, когда видела меня в последний раз?

Закутанная фигура со сверкающими из-под надвинутого капюшона глазами, грубо раздирающая ребра госпожи Сунь…

– Ты слуга Змеиного Бога, – выдохнула она, и его отвратительный рот растянулся еще шире.

Он протянул вперед руки, и его длинные рукава заколыхались, как знамена войны.

– Так я выгляжу на самом деле. Мне приходится тратить свою магическую силу, чтобы выглядеть безобидным неуклюжим человеком. Я беру на себя этот труд во дворце, но мне хочется, чтобы ты знала… мне хочется, чтобы ты увидела меня таким как есть.

Она сделала неуверенный шаг вперед, и монах-чудовище положил на землю принадлежавший наложнице нож. Он учтиво отступил назад, чтобы Сифэн могла разглядеть тело. В смерти когда-то хорошенькое личико госпожи Ман напоминало высохшую сморщенную дыню. Кан нанес ей дюжину ножевых ударов в грудь, и хлынувшая кровь окрасила ее темно-синее шелковое платье в черный цвет.

Казалось, прошли годы с тех пор, как Сифэн, глядя на паланкин с госпожой Ман, который проносили через ее деревню, оплакивала свою судьбу.

– Я видел ее с ножом и знал, что она идет к тебе. Но я не успел ее остановить, – он опустился на колени. – Прости меня, моя царица, и прими ее сердце в качестве искупительного дара.

Сифэн закрыла глаза. Безжизненное личико девушки слишком напоминало ей о возможном повороте ее собственной судьбы. Тогда у себя в городке она мечтала оказаться на месте госпожи Ман. Если бы исполнилось ее тогдашнее глупое желание, она тоже могла бы стать наложницей, она также могла бы впасть в отчаяние, будучи связанной с мужчиной, который не любит и не ценит ее. Безнадежно тоскуя о другом, ощущая свою полную, абсолютную ненужность.

Но теперь Сифэн вертит Императором как хочет, а госпожа Ман мертва.

– Как щедра судьба, – думала она. – И как жестока.

Она наклонилась, чтобы закрыть глаза девушки, и почувствовала, как из-под жалости прорастает неутолимый голод, как он пульсирует в ее жилах.

– Расскажи мне все, – обратилась она к Кану.

– Я родился в бедной семье деревенского рыбака неподалеку от твоего городка, – тихо сказал он. – Когда мне было двенадцать, черная змея заманила меня в пещеру, как твою мать. Она превратилась в человека, который пообещал мне богатство и могущество, о каких я не смел и мечтать. Он предложил мне присоединиться к нему и его жрецам.

Кан рассказал о пещере, которая служила входом в огромный подземный мир. В этом мире были сырые леса, густые заросли с пряным запахом ядовитых цветов, пылающий океан горячее костра и острые как кинжалы горы, вонзающиеся в темноту. В этом лабиринтообразном мире находился дьявольский монастырь Змеиного Бога.

– Это отвратительное отражение небесного мира, – почтительно прошептал Кан, – противоположность всего доброго и светлого, уравновешивающая мироздание. Когда мне исполнилось пятнадцать, он выпустил меня из этого мрачного мира, чтобы я поступил на службу к Императрице и ожидал здесь тебя. Я притворялся слабым. Я позволил госпоже Сунь подвергнуть меня наказанию, чтобы все увидели, как безобиден и глуп толстый бедняга Кан.

Его губы растянулись в лишенную веселости улыбку.

Сифэн заглянула в его бездонные глаза.

– Я видела тебя на стоянке и на рынке.

– Когда пришло время, он поручил мне охранять тебя и сделать так, чтобы тебя приняли при дворе. Змеиному Богу известно, что у тебя есть могущественные враги. Кое-кто за стенами дворца так сильно хотел тебя уничтожить, что готов был, если представится случай, убить также и всех до единого твоих спутников.

У Сифэн кровь застыла в жилах.

– Убийцы, напавшие на нас в лесу и убившие двоих из свиты Сиро. Их послали за мной. Но кто их послал? Я думала, Императрица Лихуа…

– Это была не она, а сила более могущественная, чем любая земная сила. Это все, что мне известно. Змеиный Бог послал меня за тэнгару, чтобы они предотвратили неминуемую расправу в лесу и спасли тебя. Мне нужно было доставить тебя во дворец живой.

Так вот почему тэнгару отнеслись к их компании со страхом и недоверием.

– Демоны почуяли в тебе что-то странное, что-то неправильное. А следовательно, и во мне.

Кан усмехнулся.

– Эти ослы бахвалятся своими способностями в магии, когда на самом деле они бы подчинились Змеиному Богу в момент, если бы только он снизошел до того, чтобы испытать их, – его ноздри трепетали. – Моя царица, в подземном мире есть целая армия, темное войско из созданных им людей и тварей. При свете солнца они являются в образе черных змей, извивающихся в глубинах. И все они в твоем распоряжении.

От этих слов у нее по телу пробежали мурашки.

– Армия… в моем распоряжении?

Во рту монаха-чудовища открылась бездна, заполненная острыми зубами и алым языком.

– Ты – супруга, избранная Его Темнейшим Величеством. Он увидел тебя в песках времен и ветрах судеб. Он всегда ощущал твое присутствие, – сказал он. – Великая царица, которая поможет ему завоевать континент, тот, что должен был принадлежать ему с самого начала. Его знаком отмечены каждое царство, гора, океан. Этот заносчивый владычишко, назвавшийся Царем Драконов, и подумать не мог, что низкородный Владыка Сурджаланы окажется столь достоин этого титула. А Владыка Сурджаланы, Змеиный Бог, в свою очередь, мечтал о царице, достойной того, чтобы править бок о бок с ним.