Глаза Пемзса гневно сверкнули, и он стукнул кулаком по столу.

— Неужели вы не понимаете? Я пошёл на это, чтобы защитить все, чем славился «Пемзс». Мою фабрику, моих рабочих, Касл-Пемзс, Музей ноги, двести приютов, которым я ежегодно выделяю деньги. «Пан энд Пропалл» захапали бы всё это и распродали по частям! Они планировали превратить этот дом в парк развлечений! Парк развлечений! Я пошёл на это, чтобы остановить расползание разрушительной и эгоистичной деловой политики двадцать первого века! Скажите честно, Джек, какую компанию вы предпочитаете?

— Вашу.

— Сказано без раздумий! — торжествующе воскликнул Рэндольф. — Значит, вы согласны!

— Нет, если для этого нужно убивать.

Рэндольф воздел руки к небу.

— Убийство? — раздраженно сказал он. — Если мне и пришлось убить несколько человек, значит, такова цена. Нужды большинства перевешивают нужды немногих, мистер Шпротт. Вы работаете в полиции и прекрасно понимаете, о чём идёт речь. Дабы уголовное судопроизводство не буксовало, в тюрьму, как это ни прискорбно, иногда должны попадать невинные люди. Это нечестно, но так лучше для блага большинства. Эффективная система не может быть честной, а честная — эффективной. И с бизнесом то же самое. Ради получения прибыли и удовлетворения нужд общества некоторые люди, как ни печально это звучит, должны умереть. Приюты «Пемзс» дают кров тысячам престарелых, и живется им там куда лучше, чем в государственных домах. Как вы думаете, сколько жизней я спас? Десять? Сто? Тысячу? Если «Пемзс» рухнет, несчастные, которым я давал кров, окажутся выброшенными на улицу, и тогда умрет гораздо больше людей. Взгляните на вещи шире. — Он раскинул руки, словно охватывая и дом, и землю, и все остальное. — Разве я мог позволить всему этому погибнуть, мистер Шпротт?!

Глаза у Пемзса были совершенно безумными.

— Все равно непонятно, как вы собирались завладеть акциями Болтая.

Словно в ответ на это, дверь за спиной у Пемзса отворилась и вошла Лола Вавум в женском комбинезоне образца шестидесятых годов прошлого века. Джек оглянулся — он по-прежнему был в комнате один. Лола и Рэндольф существовали только по ту сторону зеркала.

— Привет, душка-инспектор, — проворковала Лола, обнимая Пемзса за талию. — Мне никогда не нравилась сама идея о привидениях, но для вас я бы сделала исключение.

Она рассмеялась, и Джек недоверчиво посмотрел на неё.

— Вы двое…

— Да, инспектор, — перебила его Лола. — Мы с Шалтаем были женаты. Его оказалось нетрудно к этому подтолкнуть, он ведь обожал меня. Мне полагалось унаследовать тридцать восемь процентов акций «Пемзс» после безвременной гибели супруга в «зефире», потом все подцепили бы инфекционную бородавку через Центр Священного Гонго, и не успели бы вы произнести «косолапость», как «Пемзс» снова оказался бы на высоте!

— Благодаря какой-то бородавке?

— Ну, это только начало, — возразил Пемзс. — Доктор Карбункул разрабатывал мозольную сыворотку для заражения водных ресурсов Британии. На начальной стадии производства чулочно-носочных изделий в них должны были вводиться споры грибка. Меньше чем через год, мистер Шпротт, я мог бы скупить этих слюнявых псов из «Пан энд Пропалл» с потрохами. Я бы распродал все их имущество по частям, как они хотели поступить со мной, а затем вышвырнул бы всех тамошних шишек вон, предварительно пообещав перенанять их с повышением оклада. И вот тогда мы с Лолой могли бы снова пожениться.

— Снова?

— На самом деле, — проворковала Лола, — это будет уже пятый раз. Рэндольф был моим третьим, седьмым, десятым, пятнадцатым, а теперь станет восемнадцатым мужем. У нас нечто вроде романа с перерывами.

Парочка слилась в горячем поцелуе.

— А что скажете о Вилли-Винки? Он видел вас на Гримм-роуд.

— Мне кажется, мы достаточно поговорили, — отрезал Рэндольф. — Настало время пожелать друг другу доброго пути.

— Почему просто не сказать «до свидания»?

Рэндольф на мгновение задумался.

— Нет, лучше «доброго пути». Мой дед построил пневматическую железную дорогу, выходящую на поверхность за пределами имения. Там мы с Лолой сядем на мой «хорнет мот»[72]и улетим в Европу. У меня есть друзья в Швейцарии, и мы прибудем в Женеву как раз вовремя, чтобы услышать о моей — и вашей — гибели в десятичасовом выпуске новостей. Вы, дом, ваш коллега наверху и, к сожалению, Ффинкворт погибнете от взрыва вот этой штучки.

Он открыл пластмассовую коробку для бутербродов и достал оттуда маленький треугольный сэндвич на картонной тарелочке. На двух уголках треугольника была прикреплена фольга. При помощи «крокодилов»[73]Пемзс присоединил каждый из них к батарейке, а потом к детонатору, помещенному между шестью соединенными вместе шашками динамита. Затем он положил на стол фен, направил на сэндвич и включил на режим «горячий воздух». Сэндвич тут же начал сворачиваться в трубочку, и Джек мигом понял жуткую простоту устройства. Через несколько минут сэндвич свернётся совсем, два уголка соприкоснутся, динамит взорвется и…

Он содрогнулся.

— Это особый сэндвич с чесноком и салатом из меню «Лондонских и Северо-Восточных железных дорог». Такие сворачиваются лучше прочих. В шестидесятых железнодорожники обращались к нам по поводу разработки антискручивающей добавки. Мы разработали требуемое на основе нашего средства для траншейной стопы. Добавка ухудшает вкусовые качества, но это не важно. Этот сэндвич, мистер Шпротт, не был обработан. На случай если вы опасаетесь, что динамита не хватит, я припас ещё тонну под столом. От Касл-Пемзс останется только дымящаяся воронка.

Пемзе открыл дверь по свою сторону зеркала.

— Адье! — Он весело помахал рукой. — В утешение могу сказать, что сильно недооценивал вас. Будь главой ОСП Фридленд, я не осмелился бы даже пытаться провернуть подобное дельце. Я считал вас обычным неповоротливым тупицей. Ладно, пора ту-ту!

Он вышел в обнимку с Лолой и тихо закрыл дверь за собой.

— Меня и прежде недооценивали, — прорычал Джек себе под нос.

Он бросился к двери и подергал ручку — напрасно. Его заперли. Каминная труба оказалась на поверку слишком узкой. Джек вернулся к зеркалу и уставился на сэндвич, который скручивался все сильнее. При такой скорости в запасе оставалось минут пять, а то и меньше. Джек хотел позвать на помощь, но вовремя сообразил, что тогда Мэри и остальные окажутся в доме, а это катастрофа. Он вздохнул, пододвинул себе кресло и сел. Снял бронежилет, ставший вдруг неудобным да и вообще ни к чему, и тот упал на пол. Джек подумал о Мадлен и детях и пожалел, что не может с ними попрощаться. Его не будет на дне рождения Стиви. Ни на чьем дне рождения его уже никогда не будет. Джек начал прикидывать, как бы исхитриться оставить им весточку, и вдруг его взгляд упал на кнопку вызова слуги рядом с мраморным камином. Попытка не пытка. В конце концов, Ффинкворт был джентльменом на службе у джентльмена, к тому же сам просил вызвать его, если что-то понадобится. Джек бросился к стене и нажал кнопку. Где-то в чреве дома прозвучал звонок, и менее чем через тридцать секунд из люка в полу явился Ффинкворт. Как заметил Джек, отражение дворецкого сделало то же самое.