своё право открытия Квеста.

Это можно было бы списать на «Оценку», которая у него несомненно имеется, и, наверняка, прокачана минимум до B-ранга. Но нет: со слов той же Альбины, а ей, как источнику, я склонен в этом вопросе доверять, тот факт, что ты «Герой», считать из твоего «Статуса» невозможно никакой «Оценкой» вплоть до S и даже SS-ранга. Так что, как говорится: «Делайте выводы».

А ещё интереснее, что Анна, присутствовавшая здесь же, не выказала ни капли удивления.

Хотя, что первое, что второе, вполне объяснимо. Карл знал о том, что я Герой из ориентировки. Получается, он просто-напросто сейчас подтвердил её существование. Не меньше, но и не больше.

А Анна: она ведь была в Ганоле, непосредственно в Камише, когда меня «загребли» на «Инстанс». Если она баронская дочка, то, как минимум, во внутренний город у неё доступ был. И она могла меня там наблюдать непосредственно.

А, если даже и нет: то слухами земля полнится. А засветился я там с этой сломанной челюстью Героя качественно. Камиш — город маленький. Это в Шивейе бы слух о подобном случае мог бы затеряться и заглохнуть в пределах района. В Камише же такой фокус не прокатит — обсуждать будут всем городом и не один месяц.

Так что, знание Анны о моей «природе» вполне ожидаемо и логично. Скажем так: вписывается в легенду.

Ладно, это всё — несущественные мелочи. Всего лишь мелкие подтверждения некоторых моих догадок. Куда важнее: во что же, блин, я опять вписался-то? Причём, ещё даже толком до Академии не доехав. Что это? Моя личная «удача»? Какое-то хитрое проклятье? Или… тот самый не до конца понятный «Буст Героя»? Не в том ли он и заключается, что Герой постоянно влипает во всё, во что только теоретически вообще может влипнуть? В том, что, где бы Герой не появился, официально или инкогнито, сразу начинает происходить движуха? Вскрываются все накопившиеся проблемы, обостряются конфликты, проявляются заговоры, стартуют процессы, которые готовились к старту годами…

Нет, ну а что? В принципе, логично. Логике мира, как минимум, на моём уровне её понимания, соответствует.

Проследив зачарованным взглядом исчезновение последних пылинок «ядра», я немного разочарованно вздохнул — всё же красивое было зрелище, жаль, что так быстро кончилось. После чего кивнул Карлу и повернулся уходить.

— Господин Полковник! Связь блокирована!.. — уже уходя, успел услышать доклад подбежавшего вестового. Причём, это был не тот солдат, которого с поручением отправил Виконт. Тот не успел бы так быстро вернуться. Видимо, этот бежал из узла связи, где бы тот тут в крепости не находился. От какого-нибудь тамошнего дежурного.

Что ж, оперативно. И доклад оперативный, и Демоны подсуетились оперативно. Сразу после потери «разведчика». Видимо, поняли, что обнаружены, вот и поспешили использовать какие-то свои козыри, чтобы остановить распространение критически важной для них информации.

Что это сообщение значит для меня лично? Только то, что на сон остаётся совсем мало времени. И стоит поспешить добраться до кровати, чтобы успеть воспользоваться им с максимальной пользой. Сон для солдата — главнее даже, чем жратва. Без жратвы солдат продержится на морально-волевых, а вот без сна притупляется внимание, ухудшается зрение, хуже становится с принятием решений, падает реакция, а что хуже всего: появляется риск внезапных потерь сознания и впадений в «ступор». А это в бою смерти подобно.

Так что, пусть кто, как хочет, а я — спать.

***

Четыре часа. Ровно столько прошло времени с того момента, как я смежил веки в койке в своём гостиничном номере, до того момента, как распахнул глаза, разбуженный грохотом «Петропавловской пушки», оповещавшей форт о начале какого-то пи… чего-то важного и нехорошего.

Что ж: четыре часа — это тоже совсем неплохо. Во времена службы, в ином наряде и хуже бывало. Бывало, что по несколько суток вообще без сна приходилось проводить. Так что, четыре часа — это за счастье.

Просыпаюсь я обычно резко и быстро. Особенно, когда это важно. Рывком. Этот раз не был исключением. Эхо грохота ещё не успело отгулять по закоулкам форта, а я уже сидел на кровати и доставал из сумки первые элементы своей брони.

Да — в этот раз, я собирался быть максимально серьёзен.

***

Глава 65

***

К тому моменту, как в мой номер, после чисто формального стука в незапертую дверь ввалился вестовой, всё тот же, что и вчера (или ещё сегодня?) Джори, я уже сидел возле стола полностью экипированный в свою броню «Хищника» и, склонившись над планшетом, рассматривал ряды и позиции нападающих через висящий чуть дальше города в небе разведывательный дрон.

Единственно: маску ещё на лицо не натягивал — рановато ещё. При этом, все четыре револьвера уже были в специальных, «утопленных» в броню кобурах — в то время, когда, в долине, я сидел и собирал по ленточке и кусочку эту броню после битвы за «опорник», озаботился и таким её усовершенствованием. Ведь, оставаться без оружия в оперативном доступе мне не хотелось ни в какой момент: на маскировку надейся, а пистолет под рукой держи!

И вот, теперь, после долгих трудов и множества не слишком удачных, «черновых» попыток, я имел вполне рабочий вариант, при котором, оружие было доступно, и маскировка сохранялась. Удобно быть самому себе Артефактором!

— Господин Авантюрист, боевая тревога. Нападение со стороны Княжества. Комендант ожидает вас в правой надвратной башне, — мягко, без криков и надрыва доложил вестовой.

— Хорошо, Джори, — поднялся со стула я. — Не будем заставлять Коменданта ждать, — спрятал планшет и закрепил маску на положенное ей место.

***

В надвратной башне, Полковник стоял полу-боком у бойницы и через неё разглядывал медленно подходящего к реке противника. Был он, Полковник, а не противник, внушителен: высокий, статный, с подкрученными усами, полубезумным взглядом и перманентно блуждающей под усами загадочной улыбкой. Одет он был в матовую, не бликующую кирасу поверх камзола. Кирасу дополняли воронёные наручи и поножи. На локтях и коленях — специальные, очень похожие на современные мне наколенники и налокотники. Вот только, вместо шлема на голове была ещё более щегольская, чем раньше, шляпа с каким-то пером и одним заломленным полем.

На специальной поясной перевязи висела сабля, на рукояти