– Стоит только надавить, и я рассеку те хрупкие и драгоценные нити, что отделяют жизнь от смерти. А если ты будешь слишком долго колебаться, я высосу ее жизненную силу и заодно сломаю шею – искусственное дыхание ее уже не спасет.

Я доверяла Еве. Думала, что она помогает мне. А все это время она использовала меня. Она сказала, что узнает, что произошло с Брэдфордом, – еще бы, она знала с самого начала.

Я не могу позволить ей убить Артемиду. Ни за что на свете.

– Что я должна сделать? Что тебе нужно?

– Твоя сила.

На мгновение я опешила.

– Моя сила?

– Тот потенциал, что раскрылся в тебе и связал с источником, откуда женщины тысячелетиями черпали власть. Я удивилась и обрадовалась – Истребительница прямо у меня под носом. Лео заставил меня пообещать, что я не причиню тебе вреда. Но я попробовала тебя во сне.

– Что?

– Ты не заметила? Я вас всех попробовала. Все слонялись по замку бледные, усталые и раздражительные, но ты! Ты настолько сильна, что даже не заметила, что я питалась тобой?

Это было то самое утро, когда умер Брэдфорд. Я встала с кровати, и у меня кружилась голова. Я почувствовала слабость. Но все быстро прошло, и это вылетело у меня из головы. А за этим стояла Ева. Я вздрогнула.

Она улыбнулась: две черные линии раздвинулись, обнажив белизну зубов.

– Ты сильнее, чем кто-либо из нас мог себе представить. В конце концов, ты последняя.

Она рассмеялась – словно сухие листья прошелестели по комнате. Смех подкрадывался ко мне отовсюду – из-под кровати, из-за двери шкафа – и окружал меня. Хотя я знала, что за окном уже утро, казалось, будто тьма затопила комнату и наступила полночь.

– Так это тебя я видела в ту ночь в потайном проходе.

– Да. Удобно переходить из спальни в спальню, пробуя всех по очереди.

Ева закусывала нами во сне!

– Что случилось с Косминой? – Я не пыталась тянуть время: я верила, что она убьет Артемиду. Я просто хотела понять.

– Я решила сначала попробовать на ней. Но с Истребительницами есть загвоздка: они слишком сильные. Она сопротивлялась. Проснулась посреди процесса, и наша связь прервалась. Она потеряла свою силу Истребительницы – и, осознав это, умерла от шока, – но и мне она не досталась.

– А Брэдфорд Смайт?

– У него и в самом деле было больное сердце. Я никого здесь не убивала. Ему не повезло, что он не смог это вынести. – Она задумчиво покачала бедрами, и тени заскользили из стороны в сторону, окутывая ее, словно дым. – Двадцать лет прямо у них под носом, а они ничего не заметили. Не заметили, как я изменилась, не заметили, кто такой Лео. Не заметили, как я приглашала отца Лео присоединиться к нам, когда ожидалась особенно щедрая трапеза. Они могут наблюдать сколько угодно, но ничего не видят.

– А Киллиан?

– Ты тянешь время, – пропела она, и тени заколыхались.

– Нисколько! Это какая-то бессмыслица! Зачем убивать Киллиана?

– Чтобы ты осознала, насколько высоки ставки. Чтобы ты познакомилась с болью потери.

Я засмеялась, не в силах удержаться. Меня душил смех, темный и неискренний, как ее душа.

– Ты разве не заметила? Потери – мое второе имя, тупица.

Вместо ответа она сжала Артемиду. Я вскинула руки.

– Хорошо, хорошо, извини. Значит, если я не дам тебе убить меня, ты убьешь Артемиду?

– Я не хочу убивать тебя. На самом деле я уверена, что ты выживешь, – это в наших общих интересах. Так у меня будет достаточно времени, чтобы заполучить всю эту прекрасную силу без твоей смерти, а у тебя будет шанс выжить. Именно поэтому я хотела, чтобы ты проходила обучение. Подталкивала тебя, чтобы ты использовала всю свою мощь. И вот почему я должна сделать это сейчас, пока не вернулась твоя мать и не спрятала тебя. Я надеялась подождать еще, подкопить энергии, но в дело вмешалось слишком много внешних факторов. И мой сын, – вздохнула она.

Лео. Мой Наблюдатель. Единственный, кто прикрывал мою спину. На самом деле он откармливал меня на убой.

– О, солнышко, – голос Евы, который раньше казался мне таким теплым и ласковым, теперь напоминал скрежет когтей по каменистому полу, – Лео все это не нравится. Но он нуждается во мне. Он не может жить без энергии, которую я забираю. Так что в каком-то смысле ты и его спасаешь.

Она крепче обхватила Артемиду. Та застонала, но не проснулась.

– Выбор прост: отдай мне свою силу, целиком и полностью, добровольно. Не сопротивляйся. Спаси всех – Артемиду, вашу мать, своих жалких драгоценных Наблюдателей и своего дружка из деревни. И даже Лео. Просто сдайся. Сделай выбор, прекрати быть Избранной.

Мои руки сжались в кулаки.

– Мне хватит силы, чтобы убить тебя.

– Если ты сохранишь свою силу, ты сможешь убить меня. Но… у тебя правда получится? Посмотри на свою комнату, на эти книжные полки. Ты хочешь исправлять вещи. Исцелять, спасать. Ты действительно веришь, что сможешь прикончить меня, глядя прямо в мои человеческие глаза? Ты ведь мечтала о такой матери, как я, не пытайся это отрицать. Так что – сомневаюсь. И, кроме того, сначала я отправлю на тот свет твою сестру. Цена моей смерти – ее жизнь.

Тени приподнялись и опали, тьма еще интенсивнее сочилась из Евы. Артемида заметно побледнела.

– Прекрати! Ты иссушаешь ее!

– Твое время истекло.

Я знала, что Ева употребит мою силу во зло. Она уже убийца. И она так давно и так упорно над этим трудится – наверняка у нее на уме какой-то серьезный план. Что-то, для чего недостаточно энергии обычного человека. Может быть, что-то настолько ужасное, что этому посвящено пророчество. Я боялась, что сама разрушу мир, но что, если это будет просто моя сила?

Но мой мир – это Артемида. И так было всегда. Похоже, никто из нас не годится в Наблюдатели.

Я кивнула в оцепенении.

– Что я должна делать?

– Спи.

Ева отпустила Артемиду и швырнула книгу мне в голову.

– ТС-С-С, – ЕВА УБАЮКИВАЛА МЕНЯ, гладя по лицу. Темные вихри, отделившиеся от ее тела, кружили вокруг моих глаз.

В моих венах пульсировала ярость тысячи бьющихся сердец. Отречение. Предательство. Разочарование. Непонимание. Все это превратилось в раскаленный добела ком ненависти, клубящийся вокруг женщины на краю крыши.

Она лишила меня отца. Разрушила жизнь моей матери. Отвернулась от поколений моего народа, пытавшихся ей помочь. Сделала меня Истребительницей. Поставила под удар меня и всех, кого я люблю.

И вот она здесь.

В одиночестве.

Наверное, я должна была ее ненавидеть. Но я не могла.